Платон Исаакович открыл глаза, уставился в мерцающий экран ноутбука и только что созданный текст. Воспоминания очень яркие, все никак не затрутся в сознании, хотя уже пять лет прошло с того… странного дня. Стала бы эта история отличным преданием для семейных посиделок, чтобы пересказывалась из уст в уста, от детей к внукам и далее, если бы Платон Исаакович сам не был врачом-реаниматологом в прошлом и профессором медицинского института в настоящем. После того приступа пришлось урезать практику и уйти в науку. Оно и к лучшему, больно уж нервная работа у реаниматолога.
Как адепт доказательной медицины, он не верил во что-то там после смерти. А верил в эволюцию, материю и просто смерть, что есть конец всего. Да, воскрешать людей из мертвых – его профессия, но в воскрешение души и в само ее существование он не верил. Сомневался… И, пытаясь найти рациональное зерно в чудо-историях, подобных его собственной, вел исследовательскую деятельность по состояниям пациентов в клинической смерти и после нее. Диссертация на эту тему звучала финальными аккордами и вот-вот должна была произвести фурор в научной среде. Однако Платон Исаакович сомневался. Сомнева-а-а-ался…
– Платоша! Кофе! Опять кофе?! Ну нельзя же, – запричитала за спиной жена и верная подруга жизни Татьяна. – Отдай чашку немедленно. Я думаю, чего он притих? Ни звука, ни просьбы, ни полпросьбы. А он, значится, кофеем травится? Да еще со сливками! Жирными сливками! Дома не было сливок, откуда?! Втихую от меня купил?
Рассерженная Татьяна стояла, подперев округлые бока руками, обиженно поджимая губы, раздувая широкие ноздри, испепеляя взглядом несчастную кружку кофе и спрятавшегося за ней Платона Исааковича. В унисон хозяйкиным возмущениям рядом сердито тявкала Плюша, их любимая собака, длинноухий американский кокер-спаниель. Она ворчала на хозяина не менее серьезно, чем хозяйка.
– Танюша, ну я немного, а немного даже полезно. Это я как врач говорю.
Платон Исаакович развел руками, виновато поглядывая то на жену, то на собаку.
– А я тебе как врач говорю: не смей!
Татьяна, как и Платон Исаакович, тоже давала клятву Гиппократа, но ушла из медицины ради детей и мужа. Что интересно, отец Платона Исааковича был когда-то знаменитым на всю Москву ортодонтом, ваявшим красивые улыбки первым лицам государства и звездам эстрады СССР. Дети Платона и Тани тоже пошли по медицинской части: сын – в психотерапевты, дочь – в кардиологи. Так что медицина была делом семейным, родовым.