Олег застыл с чашкой у рта.
– Ладно, иди грейся еще разок, обмывайся и езжай-ка домой, парень, тебя дома заждались… гламурные тапочки. Больше ведь тебя ждать некому? Верно?
– Верно, – ответил устало Олег.
Он не мог ни обижаться, ни спорить, ни злиться. Какая-то пустота подкралась к его сердцу. У горла ком. Сил не осталось даже держать кружку, и он поставил ее на стол. Полное безразличие и апатия к происходящему. На секунду он действительно почувствовал себя самоубийцей. В эту секунду ему вдруг стало все равно – будет ли следующая.
Он вдруг почувствовал, что Михаил копнул его так глубоко, что задел все жизненно важные органы. Он общался с ним всего пару часов, и вот… Где-то глубоко внутри себя он услышал отзвук слов Михаила… Эхом ему вторили обрывки воспоминаний… Вот он мчится на немыслимой скорости на машине, нарушая правила, и чудом остается жив… Вот его откачивают в больнице после трехдневной пьянки… Вот он выползает на берег после пяти часов борьбы с океанским течением… И все это, по большому счету, от потаенного одиночества. Одиночества среди друзей и ежедневных встреч. Одиночество подобно пролонгированной смерти, поэтому, чтобы почувствовать себя живым, ему периодически хотелось играть со смертью.
Михаил ушел греться, а Олег сидел, облокотившись на стол и уставившись в чашку. В ней отражалась лампочка, свисающая с потолка. Песни сверчков и лай собак были как нельзя кстати. Он поднял глаза на фальш-окно. В эту минуту вид за окном показался ему более настоящим, чем то, что в километре отсюда стоят в пробках машины. Вот бы попасть туда – в этот мир гармонии и покоя.
Он не злился на Михаила. Он понимал, что тот знает какую-то тайну. Тайну счастливой жизни. Такой жизни, когда счастье внутри, а не напоказ, и все вокруг это ощущают. Такого человека редко встретишь, а если встретишь, то захочешь, чтобы он стал твоим другом. К таким людям либо тянутся как к магниту, либо бегут как черт от ладана. Равнодушных нет. Все понимают, что это – носитель некой тайной силы, и одних она притягивает, а других отпугивает.
Поднявшись со скамейки, Олег отправился в парную. Михаил там уже сидел, помахивая веником.
– Михаил, а чего ты сам-то один, в своем роскошестве?
– Дурик. У меня жена и трое детей. Они сейчас на работе.
– На работе? В такое время? И дети?