– Отпусти! – завыла Белая. – Ты все равно не вынесешь моего бремени! Ты – человек…
Захлебываясь холодной жижей, Егоша выдавил:
– Я – Выродок.
А потом жижи стало меньше. Она уже не лилась потоком, а только слегка смачивала губы. И туман стал таять, обнаруживая под собой что-то бледно-желтое, неподвижное, мертвое. Егоша разжал зубы, кувыркнулся вниз. Ожив, желтая пелена скользнула под него, бережно подхватила, подтянула к спасительной ели.
– Блазень… – чуя неладное, всхлипнул Егоша.
– Я ухожу, – печально отозвался тот. – Она всегда была сильнее меня.
– Нет!!!
– Но ты оказался сильнее ее, – не обращая внимания на стон болотника, продолжал Блазень. – Теперь она отдала тебе свою душу. Это тяжелая, предназначенная лишь нежитям ноша. Но ты справишься…
Он начал захлебываться. Отрываясь от желтого тела Блазня, по болоту поползли мелкие клочки тумана. Превращаясь в росные капли, они оседали на влажной пелене мха.
– Я не смогу тебя вытащить отсюда, – уже совсем тихо шепнул Блазень, – но и она не возьмет…
Еще один клок тумана покинул его. Нежить слабо взвизгнул, заторопился: