Ирине предстояло оказаться там не в первые, однако тот раз она помнила плохо. Когда умер муж, ей нужно было забрать документы, что она и сделала. Только состояние, в котором она тогда пребывала, не позволило ей запомнить ни одной детали, которую она могла бы припомнить теперь.
Сегодня же она шла туда в трезвом уме и смогла заметить многое: ядовитую синюю краску на стенах, коричневые квадраты еще советского кафеля, заклеенную скотчем трещину на окне, старый стол с аккуратно сложенными стопками образцов заявлений.
Оказавшись в обшарпанном широком коридоре, Ирина подошла к окошку, за которым сидели несколько сотрудников в форме, копошась в бумагах. Она держала в руках мокрый зонт и ждала, пока кто-нибудь обратит на нее внимание. Но этого не произошло. Сотрудники, бросив в ее сторону короткий взгляд, вернулись к своим делам. На проходной, прямо перед турникетом, сидел молодой паренек в форме.
– Чего вам? – спросил он слишком писклявым для полицейского голосом.
– Мне звонили. Сказали прийти, – Ирина тут же подошла к нему поближе.
– Насчет чего? – он начал ковыряться под ногтем, словно перед ним никого не было.
– На допрос по поводу смерти учительницы, – ответила она, поборов желание стукнуть его по руке.
– А, подозреваемая, – он как-то странно ухмыльнулся, перекосив рот на одну сторону. – Паспорт.
Ирине его ухмылка совсем не понравилась, однако она молча достала документ и протянула ему.
– С сумкой нельзя, оставьте в шкафчике, – пробурчал он под нос, склонившись над огромной тетрадкой.
– У меня там ничего такого нет, можете проверить, – Ирина открыла сумку пошире, доказывая только что сказанное.
– Нельзя! – он поднял на нее глаза, полные раздражения. – Шкафчик за вами.
– Но он без ключа, – Ирина обернулась и потрогала шатающуюся дверцу. – вы последите?
– Вы думаете мне заняться больше нечем? – он протянул ей паспорт. – Вы сами сказали, что у вас там ничего нет.