– Оль! – окликнул Кац с балкона. – Ты не посмотришь – орех какого цвета?
Ольга Валентиновна взяла орех в руки и поднесла к глазам.
– Оранжевый.
Кац почувствовал нарастающее сексуальное возбуждение.
– Странно. На меня тут крошка с кирпичей просыпалась, но сверлю-то я с другой стороны, через стекло. Как она на него могла попасть?
Жена ещё раз осмотрела орех и сказала:
– Это никакая не крошка. Он гладкий. Просто цвет такой.
Потом пригляделась к Семёну Ефимовичу и расхохоталась.
– Ну прямо клоун! Бим! Закончишь – сразу в ванную: голову мыть.
– Он не горячий?
– Тёплый. На солнце нагрелся, наверное.
Положив орех на место, Ольга подошла к раковине и включила воду. Семён Ефимович хотел было продолжить работу, но что-то его остановило. Как заворожённый, он смотрел на жену, занятую мойкой посуды, – вернее, не на неё саму, а на её ходящие влево-вправо ягодицы. Наступила сильнейшая эрекция. Семён Ефимович, не соображая, что делает, бросил дрель, прошёл быстрым шагом на кухню, задрал Ольге Валентиновне халат, проник в неё сзади и тут же кончил. Жена даже поначалу не сообразила, что произошло.
– Что с тобой, Сеня? – испуганно спросила она, поднося намыленную губку к ногам, по которым стекала сперма.
Семён Ефимович промямлил:
– Прости. Сам не знаю, что на меня нашло.
– Ты умом не тронулся? Я тебя совершенно не узнаю. Зачем было пить? Нет, нам надо поговорить.
Кац виновато посмотрел на неё, потом на орех. А тот уже сменил свой цвет на первозданный – серебристый. Семён Ефимович ещё более утвердился в догадке: этот сплав, или как его там, прямым образом влияет на его настроение. Нет, не влияет даже, а создаёт.
– Знаешь, Оль…, – неуверенно начал он. – Я понимаю, что нелепо выгляжу со стороны. Да, давай поговорим, но только перед сном. Мне надо сделать кое-какие выводы.
– Да когда угодно. Если тебя что-то сильно беспокоит, лучше поделись. Я пойму. Только соберись и не волнуйся.
Когда жена ушла в ванную, чтобы привести промежность в порядок, Кац продолжил работу. Из-за рыхлости кирпича дырки получились шире, чем нужно, и пришлось копаться в коробках с инструментами и всякой мелочью, чтобы найти дюбеля. «Иначе всё выпадет к едрени фене», – подумал Семён Ефимович. Вогнав дюбеля молотком, он без труда завернул в крепёж саморезы, навесил жалюзи на их шляпки, а потом намертво зафиксировал конструкцию отвёрткой. Подняв и опустив несколько раз створки с помощью шнурка, Кац удовлетворенно крякнул и отправился за женой. Показав ей, как управлять подъёмом, опусканием и фиксацией створок, и выслушав слова благодарности, он сложил инструменты, смёл кирпичную крошку с балкона и уселся в комнате в кресло.