– Здарова, браток, – легонько подался он к Пятке, которого, видимо, сразу признал.
– Приветствую, Селин. Вот привёл к тебе учеников. Продемонстрировать, так сказать, живую легенду.
– Я мёртв давным-давно уже, ёп. Ведь только мёртвые имеют право базарить за жизнь.
Пятка подмигнул нам, типа «я же вам говорил».
– Как здоровье-то твоё?
– Всё ровно, братиш. Сейчас как раз закинулся добами. Скоро приход начнётся.
Большинство понятия не имело, о чем идёт речь. Да и сам я, честно сказать, тоже.
– Вы-то лавэ взяли с собой? – как-то изменился в голосе дед.
– Да, конечно, – достал Пятка из кармана ворованные купюры.
– Тогда сейчас вас стаффом подогрею. Пришла новая альфа. Закачаетесь, ёп. Жизнь невозможно узреть насквозь в первозданном сознании.
Он достал из дырки в диване зиплок с розовым содержимым и незамедлительно рассыпал его на столе. Подсчитав количество людей, он начертил из общей массы жирные дороги, от размера которых бросало в дрожь.
– Прошу на взлётную полосу, студенты!
Мы с Дзеном напряжённо переглянулись, понимая, что это лютая химия. Подростки оставались в неизвестности и ждали решительного первого шага старшего поколения.
– Живём один раз, – не мог сплоховать Пятка и, взяв в руки скрученную сотню, совершил желанное.
По его округлившимся глазам стало ясно, что приход не заставит себя ждать и синтетика возьмёт за рога каждого без разбора.
– Отличный стафф! – выдал он. – А вы че стоите, яйца жмёте?
Дзена долго не надо было уговаривать. У него собственная зависимость к тому времени сформировалась довольно неплохо. Он потер ладошки и профессионально прильнул к столу. Селин наблюдал за процессом с умилением, будто передал драгоценный талант потомкам. Дальше настала моя очередь. В голове промелькнули нравоучения о последствиях неблагополучного воспитания родителей, а потом вчерашний срыв отца и слезы мамы. Голова вновь загорелась адским пламенем. Я вынюхал собственную ненависть. Мозг покрылся холодом, и дальше всё перестало казаться реальным.
Я слышал лишь голос Селина, который казался очень далёким и глубоким. Остальные не могли говорить. Их нейромедиаторы перемешались в убойном коктейле и вытворяли с сознанием и подростковым телом то, что и представить обычному обывателю мерзко.
– Вы бежите, ребята, – говорил Селин, сидя на диване, – вы только начинаете бежать… От всего… Абсолютно от всего вокруг… Вы будете и дальше бежать, но уже по привычке… Потому что поймете, что то, от чего вы бежали, не имеет ценности…