Если мутация даёт явное преимущество, она закрепляется в виде и передаётся из поколения в поколение. Так работает естественный отбор. Так, эволюция вколачивает тупыми деревянными гвоздями в наши тела свои изменения.
Чтобы понять, являлись ли диги людьми, мне нужно было ответить самому себе на один важный вопрос: что такое быть человеком. Вроде бы рак тоже представляет собой что-то вроде мутации. Можно ли считать ракового больного меньше человеком чем все остальные? А на вопрос, что такое человек философы неторопливо размышляют по сей день, насколько мне известно.
Откровенно говоря, пересекая длинный зал под молчаливыми взглядами нескольких сотен существ, я сожалел, что согласился на это приглашение. Устал. Мне бы хватило и той копны соломы, которую я уже опробовал на мягкость. Но не хотелось обижать отказом Зисса, пустившего двух усталых, замёрзших путников и пригласившего нас на ужин с таким придыханием. В общем-то, я тут из-за него. Покосившись на Ви, убедился, что та также без восторгов.
В конце зала перед нами открыли высокую двустворчатую дверь, и мы прошли в меньший по размерам зал, но потолок тут был значительно выше, а убранство богаче. Длинный стол и стулья с высокими спинками вдоль него. У одного конца стояло несколько блюд и было занято одно единственное кресло.
– Кир, это Хатан-Аба Гриви. Хатан-Аба, это быть Восходящая Кир, про которого твоя интересоваться. Это быть его бабёнка…
– Виториа ван дер Аристер, – с неожиданным достоинством представилась Ви, положив руку на эфес сабли и совершив что-то вроде реверанса. – Шевалье.
Я кивнул хозяйке и украдкой посмотрел на спутницу. Шевалье значит? Впервые слышу про шевалье женщину. Хотя если учесть, что этот мир не знает гендерных различий из-за системы Восхождения, то почему бы нет. Шевалье – так шепелявые французы называли рыцарей и вроде бы потом начали именовать безземельных дворян. А что? В принципе, всё сходилось. Странная штука память… Про то, что означает понятие «шевалье» я помню, но ничего про себя.
– Ступай, Зесс, – я поднял взгляд и рассмотрел в полумраке женщину, – Приветствую вас. Присаживайтесь, разделите со мной ужин.
– Но… – запротестовал было он.
– Ступай, ступай, – мягко сказала Хатан-Аба.
И он вышел из зала, мягко претворив за собой дверь. Я отодвинул стул, ухаживая за Ви. Та посмотрела на меня совершенно диким взглядом, но в своей неподражаемой манере комментировать не стала, а устроилась на тяжёлом стуле. Усевшись рядом, я наконец спокойно рассмотрел «уважаемую мать» Гриви. Что сказать?