Пробыв там около часа, подруга захотела, чтобы мы продолжили прогулку, но я не мог пошевелиться. Мне не хотелось никуда идти. В тот момент мне хотелось остаться в этом храме навсегда. Я с трудом воспринимал видимую реальность, словно существовал только я и эти необыкновенные звуки в моей голове. Когда я пришел в себя, музыка продолжала звучать во мне еще очень долго, словно продолжение концерта. Все вокруг казалось мне прекрасным.
Я смотрел на людей и мне представлялось, что все они тоже слышат эту музыку, которую нельзя не слышать. Мне хотелось громко крикнуть: «Люди, вы такие классные! Я вас всех люблю!», ведь мы были все частичками этой музыки! Но я боялся своим криком заглушить или прервать поток чудесных звуков в голове.
– Ты был трезв? – уточнил Кирилл. – Может, тебе что-нибудь в еду или напитки подсыпали? Знаешь, есть всякие таблетки, грибочки…
– Вечно ты со своей ложкой дегтя, Кирилл…
– Ладно, ладно… А что подруга? На нее тоже подействовало?
– Ученая подруга хотела вернуть меня к реальности. Она пыталась убедить меня, что вся эта музыка только у меня в голове и больше никто ее не слышит. И еще она сказала, что все это ненормально для взрослого мужчины. А когда я пытался возразить: «Может, ненормально то, что другие этого не слышат или то, что я не слышал этого раньше?» Она ответила, что нормально то, что слышит большинство. А большинство слышит только те звуки, которые раздаются вокруг и снаружи. Для этого существуют уши.
Тогда я привел аргумент, что музыканты и композиторы тоже часто слышат музыку в голове, почему же другие люди не могут? На это она сказала, что у музыкантов, мол, такая профессия, а я не музыкант. Если каждый начнет видеть и слышать, что ему заблагорассудится, то люди перестанут понимать друг друга и начнется хаос.
«Но разве мы сейчас понимаем друг друга? – возразил я ей. – То, что люди говорят и мы слышим ушами, не всегда отображает истинную картину реальности. То, что мы видим, читаем в умных книгах, смотрим в новостях, тоже не всегда является истинным. Стоит ли доверять своим ушам и глазам, или поверить внутреннему слуху и зрению?»
Но она продолжала настаивать на своем. Она не хотела меня слушать, не захотела даже предположить возможность того, что можно слушать внутри себя прекрасную музыку вместо лекций умных профессоров и праздной болтовни.