С этими словами старик повис у меня на шее, обливаясь слезами счастья. Пораженный, я, однако, не мог не гордиться собой и проводил старого господина, уходящего из моей комнаты, парой особенно чудовищных вариаций. Тот сложился пополам, будто перочинный ножик, и больше уже на свое ложе боли и страданий не возвращался – его вынесли в гробу.
Наконец моя нездоровая страсть к аккордеону сошла на нет, и я испытал превеликое облегчение. Пребывая в горячечном музыкальном бреду, я был ходячей катастрофой для окружающих, неся с собой лишь погибель. Я разрушал семьи, сокрушал слабых духом, вгонял меланхоликов в депрессию, ускорял кончину смертельно больных и, искренне опасаюсь, даже тревожил мертвых в их могилах. Своим жутким музицированием я нанес неисчислимый вред и причинил невыразимые страдания соплеменникам. Впрочем, меня оправдывает то, что одно благое деяние я таки совершил, спровадив того бедного измученного старичка в лучший мир.
И да, я все же сумел извлечь из моей страсти к аккордеону кой-какую выгоду: все то время, что я упражнялся в игре на нем, я никогда не платил за постой. Хозяева шли на любые уступки, соглашаясь не брать с меня ни цента, лишь бы я поскорее съехал.
Собственно, я сел писать, держа в уме две мысли. Первая – привить читателю снисхождение к тем несчастным, кто вбил себе в голову, будто имеет талант к музыке, и в попытках этот талант развить каждую ночь сводит с ума соседей. А вторая – поделиться прелестной историей о малыше Джордже Вашингтоне, Ни-Разу-В-Жизни-Не-Солгавшем, и вишневом дереве. (Или то была яблоня?.. Я что-то запамятовал, хотя услышал этот анекдот буквально вчера, а после столь длинного и подробного вступления вообще все забыл. Помню лишь, что история была весьма трогательная.)
Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса
По просьбе одного приятеля, который прислал мне письмо из восточных штатов, я навестил добродушного старого болтуна Саймона Уилера, навел, как меня просили, справки о приятеле моего приятеля Леонидасе У. Смайли и о результатах сообщаю ниже. Я питаю смутное подозрение, что никакого Леонидаса У. Смайли вообще не существовало, что это миф, что мой приятель никогда не был знаком с таким персонажем и рассчитывал на то, что, когда я начну расспрашивать о нем старика Уилера, он вспомнит своего богомерзкого Джима Смайли, пустится о нем рассказывать и надоест мне до полусмерти скучнейшими воспоминаниями, столь же длинными, сколь утомительными и никому не нужными. Если такова была его цель, она увенчалась успехом.