После того, как мамы не стало, я была вынуждена быстро стать самостоятельной. Больше всего я гордилась тем, что хорошо закончила школу и смогла поступить в институт на бюджет. Весь последний год я училась на дневном отделении, а вечерами подрабатывала, разнося листовки с рекламой. Занималась дома до самой ночи. При таком напряжённом графике мой растущий организм всё время требовал пищи. Есть хотелось ужасно. Похудела. Джинсы стали спадать… А холодильник в нашей, как я тогда думала, общей квартире, почти всегда пустовал. Вот и зарабатывала себе на пропитание как могла, находясь в жёстком режиме нон-стоп. Уставала так, что о личной жизни и свиданиях даже не думала.
Кровных родственников после смерти мамы у меня не осталось. А семьи с родственниками отчима у нас с мамой не сложилось. Я вообще только в фильмах видела тёплые семейные отношения и мечтала когда-нибудь создать такую же уютную и любящую атмосферу, как в кино, в своей будущей семье.
Единственным тёплым семейным воспоминанием была наша с мамой поездка в деревню Зелёнкино к маминому двоюродному дяде. Я запомнила его не старым ещё мужчиной с пышными рыжими усами и добрыми глазами. Он угощал меня ароматной лесной земляникой и поил парным козьим молоком от своей козы Машки, которая жила в сарае за домом.
Мне тогда только исполнилось семь. За неделю, что мы с мамой провели у дяди Игоря в гостях, мы успели многое: ходили в лес за грибами, купались в реке, протекающей сразу за деревней, даже помогали нашему одинокому родственнику полоть грядки. Ещё помню, как мы с ним вдвоём ходили на колодец за водой. Сладкий вкус той холодной колодезной воды я никогда не забуду.
***
Попрощавшись с подругой, я быстро приняла душ (неизвестно когда и где ещё смогу это сделать), полюбовалась на пустой холодильник под звуки завываний такого же пустого желудка, прощальным взглядом окинула комнату, где прожила несколько последних лет, и, подхватив сумку с вещами, поплелась в коридор.
На душе было муторно. В голове яркой картинкой стояла вчерашняя неприятная сцена с участием брата, когда он швырнул мне прямо в лицо папку со старыми фотографиями и документами, оставшимися от мамы. Глеб кричал, что больше не станет держать чужие вещи в своей комнате (со дня похорон я так и не решилась заняться мамиными документами, всё откладывая на потом). А вечером, разнеся все листовки и вернувшись, я обнаружила записку Глеба и собранную им сумку с моими вещами.