Наваждение проходит, и я каким-то образом беру себя в руки, чтобы не сорвать маску.
Я поправляю ее, провожу по ней трясущимися пальцами и притягиваю к себе Исольду. Потом, несмотря на общий шум, в котором вряд ли кто-то способен меня расслышать, как можно тише спрашиваю:
– Ты уверена, что все будет хорошо?
– Это же Ревелнокс, – успокаивает меня Исольда. – В поместье пусто, а все обязательно так напьются, что нас даже не заметят. Пока они сообразят, что мы там были, нас уже и след простынет. Правда, Сили.
Тут я остановлюсь и скажу: да, я в курсе, что у меня максимально неподходящее имя для той… кем я являюсь. Жаль, что родители об этом не подумали, прежде чем годовалая Исольда начала коверкать слово «Исилия», да так оно и прилипло.
Я колеблюсь, но возражать сестре у меня никогда особо не получалось. Порыв ветра сдувает с меня весь пыл, я расправляю плечи, зажимаю в кулак мягкий потрепанный край подола любимого платья.
– Тогда давай по-быстрому.
– Быстрее молнии, – отвечает Исольда.
Я взволнованно вглядываюсь в чистое черное небо, на фоне которого в воздухе пляшут сверкающие оранжевые искры костра.
Мы прокладываем путь вверх по реке, а вокруг виньетками хаоса вспыхивает мир.
Друзья и знакомые, крепко сцепившись руками, живой цепью движутся сквозь толпу, их пение смешивается с громким звучанием музыкальных инструментов. Кто-то машет флагами, швыряет в воздух цветы. Маленькая собачка с залихватским тявканьем хватает за ноги каких-то ребят, которым на вид едва ли есть тринадцать. Обычно унылые здания сегодня украшены цветочными гирляндами всех цветов радуги и маленькими флажками.
И еще – здесь фейри.
Несмотря на то, что фейри – важные гости на сегодняшнем празднике, они гуляют среди смертных практически незамеченными. Но ведь и я не вполне человек, и потому непроизвольно слежу взглядом за витающими над толпой сгустками света, а то и ловлю луговые ароматы в дыхании кого-то, промелькнувшего рядом. Я случайно встречаюсь взглядом с женщиной, чье лицо от скул и до самой макушки укрыто маской из перьев, – и вдруг цепенею от осознания, что это не маска.
Она подмигивает, кроваво-красные губы изгибаются в усмешке. Потом оборачивается и посылает воздушный поцелуй парочке гуляк, сидящих возле пивной за шатким деревянным столиком. Они увлеченно беседуют, как старые друзья, обхватив ладонями кружки и держась на таком расстоянии, чтобы наверняка не столкнуться коленями. Дыхание фейри окутывает их, но тот, который как раз что-то говорит, ничего не замечает.