Вдруг она слышит звук моторов и вой сирен, они приближаются. Решение спрятаться пришло сразу. Укрылась за мусорными баками у стены и не дышала. В щель подглядывая. Подъехали две машины с крестами на дверях, вой сирен прекратился. Вышли четверо мужчин с автоматами наперевес, двое остались у машин, а двое скрылись в здании напротив. Эти двое выглядели как обычные вояки, но что-то с их глазами было не так, они были неестественно белого цвета, словно нет зрачка, ни радужки. Пугающий вид, как инопланетяне. Через какое-то время оттуда вывели троих: двух пожилых плачущих женщин и одного мужчину. Сажают в машину. Одна женщина вырывается и бежит в ее сторону. Раздается выстрел и она падает. Двери хлопают, они уезжают. Она выжидает долго, корит себя за это, возможно женщине нужна помощь. Решается, и перебежками добирается до нее. Все в крови, но еще жива и увы, но ей не помочь. Она умирает, пульс слабый, большая потеря крови, раны не совместимые с жизнью.
– Беги…беги…прячься…
Последние ее хрипы, и она закрыла ей глаза ладонью. Поплакала тихо возле нее, попрощалась, хоть и не знала даже ее имени. Извинилась, обыскала ее, но при ней ничего не было.
Встала и пошла в сторону, когда-то бывшего супермаркета, разрушенного здания. Голод и холод гнали ее туда, хоть от ветра укрыться. Она должна жить. Она должна. Заброшенный магазин и разграбленный, еду пришлось долго искать. Пара шоколадок, пачка чипсов в пыли на полу, орешки под стеллажом, хорошо бы воды найти. Детское питание тоже подойдет, жадно высосала содержимое из упаковки. Пофиг если просроченное. Голод не тетка. Нужно собрать все, что удастся найти.
* * *
– А как у вас в лагере было с пропитанием?
– По-всякому, но никто не голодал. Что приносилось, делилось на всех. Потом пропитание найти стало сложнее, не только мы рыскали в поисках пропитания, их было в разы больше и эти падлы тоже хотели жрать. Как-то нам повезло захватить их грузовик, он был полон мешками с крупой разной, естественно мы не побрезговали. Кашу сварить проще простого, и она не портится. Правда, я тогда не знал, что возненавижу кашу надолго.
– Вы и сейчас не едите кашу?
– Здесь полно всего, чем можно ее заменить, там выбирать не приходилось.
– А что вы первым делом захотели здесь покушать?
Он задумался, немного. Почесал подбородок.