И вдруг на тебе! Церковную лавку на рынке было решено закрыть, так как выручки от нее никакой, а меня перевести работать в храм.
Поначалу я торговала книгами, иконами и прочей церковной мелочью в фойе храма. Он был еще не действующим, но люди все равно приходили, чтобы поставить свечку за упокой или здравие либо купить что-нибудь из церковной утвари.
В храме работать было спокойней: не каждый подлец посмеет туда войти. Но мой муж был исключением. Он нередко являлся в пьяном виде и требовал деньги на алкоголь.
Однажды, когда я вновь отказалась дать ему деньги на пиво, он схватил меня за горло и стал душить. Я понимала, что он пьян и не соображает, что творит, но сопротивляться не могла: сил у него было много. Услышав шаги по коридору, он меня отпустил.
Как же я ненавидела его в тот момент! Мерзкие слова уже готовы были сорваться с моего языка, но я вовремя остановилась: мы находились не где-то, а в храме. От бессилья я опустилась на стул и заплакала.
В этот момент вошла женщина, одна из посетительниц храма, и, увидев меня в слезах, принялась меня утешать.
– Не нужно так отчаиваться, – сказала она. – В жизни всякое бывает. Но человек с божьей помощью все может преодолеть. Главное – молиться.
Она подумала, что у меня случилось горе. Знала бы эта добрая женщина, какие мысли посетили меня минуту назад в божьем доме.
Когда меня перевели в церковную лавку при храме, вход в которую находился с противоположной стороны здания, я стала получать почти в два раза больше. Но копить по-прежнему не удавалось: вырос долг за коммунальные услуги (мы с мужем переехали в его квартиру, которую до этого свекровь сдавала квартирантам), а в холодильнике давно мышь повесилась. У меня к весне даже обуви не было! А муж продолжал лежать на диване с пультом в руке, а по вечерам, когда я возвращалась с работы, требовал деньги на пиво и сигареты.
Матушка Маргарита пожалела меня: отдала мне совершенно новые демисезонные полусапожки, предложила мне и моему мужу дополнительный заработок при храме.
Я так радовалась, когда вечером рассказывала мужу об этом. А он, сволочь, напился в первую же смену вместе с рабочим, который делал ремонт в одном из помещений храма. Работу он, естественно, потерял, не успев ее получить. В этом он обвинил меня, и вечером, когда я вернулась с работы, он снова меня поколотил.