Окна - страница 3

Шрифт
Интервал


А я не мог взять в толк: на кой мне ляд?..
Я оттого грустил ещё сильнее,
Но Осень заливалась соловьём,
Что скоро будет глубже и синее
За окнами прозрачный окоём.
И в холоде заутренников белых,
В пустой стерне, в заброшенных стогах,
Везде она – и жаждущее тело,
И шёлк паучий в ласковых руках.
О нежности своей мне пела Осень.
(Я так когда-то голос твой любил.
И пил взахлёб из глаз любимых просинь,
И на руках оранжевых носил).
Она всё лепетала о подарках,
Которые в подоле принесёт…
Я прикурил от сального огарка.
И бросил трубку – чёрт её поймёт?..

Тени на воде

Есть своя прелесть в тихой воде.
Сонная речка туманом укрыта,
По берегам невесомы ракиты.
Скрыт горизонта далёкий предел.
Нету ни звука. Таинственный сумрак.
Мысли медлительны. Сонная нега.
Влажным пятном у овражка – телега.
Лошадь застыла размытой фигурой.
Нет на душе ни волненья, ни злости,
Радости нет. Пустота. Очищенье.
Миру всему ты даруешь прощенье,
Вдруг ощущая – в нём мы только гости.
Странники мы, за плечами котомка,
Мимопроходцы уснувшего мира,
Дудка в руках у немого факира,
Первое слово устами ребёнка.
Мы – только тени на водах стоящих,
Здесь, в этом мире без солнца и звука.
Гости, открывшие двери без стука —
В сонные горницы ангелов спящих…

Утро бездомное

Утро, кряхтя, забралось на подмостки.
Небо завязано, туго закручено.
Мятые тряпки да грубые доски —
Вот так приметы счастливого случая!
В горне кипящем заветное слово
Только бы выродить, только бы выдохнуть!
Золото вмиг превращается в олово,
Золоту – выцвести, олову – высохнуть.
Смотришь – тушуются сонные рожицы
Новой истории белыми пятнами.
И неприметные точки и чёрточки
Преобразуя в картинку понятную,
Утро – нелепица, утро – чудачество,
Мягко потухнет, завянет, осыплется.
В землю сырую поглубже запрячется.
Небо промокнет, смягчится и свыкнется.
Брякнув, цепочка натянется ржавая,
Мир разложив на привычные модули,
И наслаждаясь дешёвою славою,
День зацелован зарёю до одури.

Оранжевый

Оранжевый сродни воспоминаниям,
Когда вечерней призрачной порой
К нам память возвратится из изгнания —
Неисправимый отрицательный герой.
Оранжевый, ты – фильтр сигареты,
Изжёванный задумчивой ухмылкой.
Где в мыслях: «Как ты? Где ты? С кем ты?»
А наяву – наедине с бутылкой.
Оранжевый – из детства мандарины,
Щемящий душу новогодний запах.
Блестят огнями Невского витрины,
И серебрится снег в еловых лапах.