– Ты просто перестала звать меня, малышка Айлин, – мрачно усмехнулся гость, – я стал тебе не нужен.
– Неправда! – Айлин подскочила. Чаша с грохотом упала на пол, вода разлилась темной лужей.
– Ложь! Я звала! Кричала ночи напролет! Даже к озеру ходила, зная, что у вас под уздой келпи[12], надеясь, что его сородичи приведут меня к вам.
– Глупая! – Темный лэрд тоже поднялся со своего места и теперь возвышался над мельниковой дочерью, словно троллий холм над пенистой волной. – Келпи может привезти только на илистое дно! О чем ты вообще думала?!
Горячие слезы обожгли щеку. Айлин зло смахнула их и опустила голову.
– Я думала, что вы поступили несправедливо. Сначала меня покинула мать, а потом и вы.
– Разве я нянька тебе или домашний брауни[13]? Я – темный колдун без имени, чудовище, сид. И если к глупости ребенка я мог быть снисходителен, то с чего ты решила, что буду добр с тобой сейчас? Отвечай, для чего призвала меня? Как это сделала? Тебе известно мое истинное имя?
Тень за его спиной разрослась, заполняя собой всю комнату. Айлин же, вместо того чтобы испугаться, отступить, напротив, подошла ближе, сжала руки в кулаки и с горечью в голосе произнесла:
– Я не знаю вашего имени, а хоть бы и знала, не посмела бы произнести его вслух.
Темный лэрд посмотрел на мельникову дочь. Могло ли деве открыться имя, данное ему матерью? Нет. Тогда откуда? Ведь он даже сам его не знает. Таково его проклятье и… ключ к освобождению. Но раз эта девушка не единожды смогла призвать его, быть может, у нее получится ему помочь? Хотя она уже помогла. Ведь он мог и не пережить «гостеприимство» мачехи.
– Так или иначе, я здесь, – наконец принял решение он. – А значит, могу обратить солому в золото. От тебя ведь этого ждут, малышка Айлин?
В покоях повисло молчание.
– Что ж, – наконец согласилась дева, – думаю, помощь гораздо лучше горьких воспоминаний и несбывшихся надежд. Но не вы ли, мой лэрд, ослаблены настолько, что едва стоите на ногах?
Колдун открыл было рот, но колючие слова застряли, оцарапав горло. Что прозвучало в ее словах? Забота или насмешка? Он взглянул на мельникову дочь: стоит прямо, смотрит мягко, пытливо, едва склонив голову набок.
– Чем дальше я от холодного железа, тем проще мне колдовать, – гость небрежно начертил в воздухе древнюю руну, и в покоях сделался такой порядок, которого, наверное, не было тут со времен первой королевы.