Впрочем, от «единорога» эти щиты не спасали. Одно удачное ядро попало в такое прикрытие, разнесло его в щепки и перебило кучу народа, спрятавшихся за ним. Но ташкентцы, надо отдать им должное, не дрогнули. Наоборот, ускорили шаг и бросились на нас в атаку.
Мы снова вступили с ними в схватку. Те из раненых, кто стоял на ногах и мог держать оружие, тоже помогали коллегам в бою. Я успел выстрелить только пару раз, когда враги полезли на укрепления.
В который раз их напор получился чертовски сильным. Я бил штыком лезущих на нас людей, колол ржущих лошадей, добивал стонущих под ногами раненых. Очень быстро утренняя прохлада сменилась дневной жарой, снова повсюду клубилась пыль и оседала на лицах сражающихся.
Меня тоже не миновали ранения. Я получил саблей по голове, к счастью, плашмя, затем стрела попала мне в предплечье. Здесь тоже повезло, стрела задела по касательной, я отделался глубокой царапиной.
В какой-то миг я устало огляделся и увидел, что пожилой казак лежит неподалеку на дне траншеи и глядит неподвижными глазами в небо. Тело его враги посекли саблями, на окровавленном, искаженном мукой лице трепетали от ветра подпаленные усы.
Если бы не «единорог», мы бы давно уже пали под натиском врага. Меткими выстрелами он сеял урон и панику в рядах противника и это давало нам передышку. Нас спасало еще и то, что атаковали враги хоть и колоннами, но не единым строем, а вразброс, без дисциплины. Мы же отбивались плечом к плечу, прикрывая друг друга.
Через какое-то время напор ослаб и враги снова отступили. Все пространство перед нашей оборонительной линией было усеяно трупами врага и павших коней. Наши окопы тоже завалили убитые и тяжелораненые бойцы.
В голове шумело после недавнего удара саблей. Я уселся на землю и взялся за виски, стараясь утихомирить тупую боль. Когда чуть полегчало, кто-то тронул меня сзади за плечо. Я обернулся и увидел Серовского.
– Э, соглядатай, так тебе и самому доктор нужен, – протянул он, отметив мой изможденный вид.
– Да и тебе, есаул, лекарь не помешает, – ответил я, заметив его разодранную вдребезги одежду, окровавленное лицо и обагренные кровью руки.
Он кивнул и добавил:
– Я думал тебя позвать, чтобы ты раненых осмотрел и перевязал, но, вижу, без толку это. Пропадем мы, соглядатай, так и доложи своим хозяевам. Вчера вечером отправил я двух казаков с посланием к Суворову, но что-то ответа нет. Половина бойцов из строя выбыли, скоро снаряды кончатся, «единорог» замолчит, а тогда нам…