Он пел любовь, любви послушный,
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца, как луна,
В пустынях неба безмятежных,
Богиня тайн и вздохов нежных.
Он пел разлуку и печаль,
И нечто, и туманну даль,
И романтические розы;
Он пел те дальные страны,
Где долго, в лоно тишины
Лились его живые слезы.
В обращении к Кюхельбекеру нет места для насмешки. Оно мужественно и благородно. Тут не подходит схема "Онегин—Ленский". Это разговор на равных:
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
Кюхельбекер Вильгельм Карлович (1797–1846). Прозвище – Кюхля. Известный поэт и критик. Первое из опубликованных стихотворений Пушкина "К другу стихотворцу" (журнал "Вестник Европы", 1814) обращено к Кюхельбекеру. С этого стихотворения и начинается спор о поэзии, продолжавшийся многие годы.
За участие в событиях 14 декабря 1825 года на Сенатской площади Кюхельбекер был заключён сначала в Петропавловскую крепость, а потом отправлен на поселение в Сибирь. Случайная встреча поэтов произошла в 1827 году возле Боровичей, когда Кюхельбекера под конвоем отправляли из заключения на поселение. Эта встреча оказалась последней.
И снова Пушкин из наблюдателя превращается в участника. Но если в начале стихотворения он обращался к прошлому (воспоминание о Южной ссылке), то сейчас он думает о будущем: "Промчится год, и с вами снова я".
Стихотворение продолжает свою самостоятельную жизнь. Эти строчки оказались пророческими: в ночь с третьего на четвёртое сентября 1826 года в Михайловское прискакал фельдъегерь с высочайшим распоряжением срочно отправляться в Москву, причем "в своём экипаже, свободно, не в виде арестанта". Так закончилась Михайловская ссылка. Правда, на традиционной встрече он появится только 19 октября 1827 года.
Пора и мне… пируйте, о друзья!
Предчувствую отрадное свиданье;
Запомните ж поэта предсказанье:
Промчится год, и с вами снова я,
Исполнится завет моих мечтаний;
Промчится год, и я явлюся к вам!
О, сколько слез и сколько восклицаний,
И сколько чаш, подъятых к небесам!
И снова в воображении поэта Петербург, но уже в будущем, год спустя. Звучат три тоста. Они также следуют один за другим в строгом порядке: первый, конечно же, за Лицей:
И первую полней, друзья, полней!
И всю до дна в честь нашего союза!
Благослови, ликующая муза,