Откинув нависшие на лицо мокрые пряди каштановых волос, я прошлёпала к столу. На разбросаны бумаги, карты и фотографии всех тех жертв, которые мы смогли найти, падали капли воды с мокрых волос. Я достала из-под завала тонкий листок, на нем от руки нарисованы линии, соединяющиеся в улицы и тайные проходы. Я разложила его поверх остальных, где красными точками отмечены места, где нашли тела погибших людей. Между ними нет никакой связи, их просто убивали. Взяв рядом валяющийся красный маркер, я нанесла на импровизированную самодельную карту новую точку и отступила, разглядывая получившуюся картину. Но ничего так и не смогла увидеть. Я со злостью швырнула листок обратно, и он подобно белой снежинке закружился и упал на пол. Скрипнув зубами, я крепко сжала кулаки и ногти тут же впились в кожу.
«Эмоции – твой главный враг» – прогремели у меня в голове последние сказанные мне слова отца. На следующий день, я сбежала. От воспоминаний по коже пробежался холодок, и я постаралась отогнать непрошеные мысли прочь. В чем-то он оказался прав. Эмоциями я не смогу добиться результата. По крайней мере, не того,которого хотела.
Я села на стул, прикрыв глаза, и стала думать. Хотя, честно признаться, думать мне совсем не хотелось, особенно после этой злосчастной встречи с келпи. Все жертвы – люди, их ничего не связывало, кроме одной маленькой особенности – они все были обескровлены. Либо в городе орудует вампир, что мало вероятно, их попросту не существует, либо злобные волшебники решили воскресить своего предводителя, что невозможно. Ведьмы давно не высовываются, следя за всем происходящим как молчаливые наблюдатели, управляя всем со стороны. А других магов я не знала.
Усмехнувшись, я посмотрела в запотевшее окно. За ним виднелся чёрный лес. Люди давно смирились, что они не одни. Им просто не дали шанса поверить в свое превосходство, когда границы миров пали и в простой смертный мир хлынули бессмертные. Миры столкнулись и вышло, что имеем: бесчинства и ужас, который вселял в смертных волшебный народ, заставил ополчиться на них. Шли многолетние войны, пока стороны не сошлись на мирном договоре и поднятии завесы. А когда всё встало на свои места и пришло смирение, кто-то решил нарушить хрупкое равновесие.
За окном поднялся ветер, трепал ветви деревьев, он наклонял их, выгибал к земле. Одна из таких веток с шумом ударилась в окно, и я вздрогнула от противного скрежета. Люди слишком доверились своим новым соседям, из-за чего стали страдать. Даже пятисотлетний договор стал не помехой для тех, кто хотел навредить. И это жутко раздражало.