Не ведали они того или не желали знать, что это, именно, Генрих Генрихович делает всё для того, чтобы… Короче говоря, меньше народа – больше кислорода. Конечно же, он не искусственный интеллект, которому чуждо всё биологическое. Дело в том, что обожал он олигархов и разного рода барыг. С большим удовольствием наполнял их безмерными карманы награбленным добром и, понятно, свои тоже.
Страстные обожатели Слепозадова не могли ответить на простейший вопрос: что же он сделала доброго и хорошего для основной массы людей. Вместо этого принципиально и резко отвечали на подобный вопрос всякому нигилисту или скептику: «Не твоё дело!». Среди поклонников Генриха Генриховича встречались и такие, которые точно так же отвечали таксистам на вопрос: «Куда прикажите вас доставить?».
Естественно, после такого адекватного поведения они оказывались на обочине дороге не только определённой, но и той, самой большой, которая ведёт в светлый завтрашний день к всенародному счастью.
Никаким образом Алевтин Мунин не собирался мириться с существующим положением дел и уже в ранних летах своих страстно желал сидеть не за рычагами гусеничного транспорта, а в кресле очень большого начальника.
Алевтин уже в девятом классе срочно, основательно и бесповоротно решил вступить в ряды Народной Партии Поголовного Счастья Воропании (НППСВ), которая активно во главе с президентом страны господином Слепозадовым и задорно управляла большой страной… на своё усмотрение и «по понятиям».
Надо сказать, что очень многое у них получалось. Например, эта почти дружная компания сроки президентского правления увеличила и обнулила его пребывание у государственного «руля», образно выражаясь, до гробовой доски. Можно многое перечислять… Но и этого, вполне, достаточно для того, чтобы определить, что и к чему. У некоторых предприимчивых господ возникло острое желание держать нос по ветру.
Основательным толчком к возможным основательным переменам в жизни Алевтина Мунина стал, можно сказать, рядовой, но показательный случай.
В один из осенних дней на окраине лесной опушки он собирал дубовые листья для гербария и кормил местных лягушек крошками хлеба. Они были совершенно ручными и смело, с широкими улыбками, брали корм прямо из рук доброго и приветливого мальчугана. Наверное, редко, но, возможно, такое бывает, правда, только не у нас, а там, в одном из сопутствующих нашему земному миров.