– Я убью его. Иначе он так и будет мне докучать.
Цзянь уставился на пустую миску.
– А где же блинчики с луком?
– Так их оставили для тебя? А я проголодалась, – ответила Тайши.
У Цзяня заурчало в животе. Он всю дорогу мечтал о блинчиках.
Цофи с любопытством взглянула на посылку.
– А там что?
– Ах да.
Тайши повернулась к столу, резким движением оторвала крышку, а потом медленно и ликующе достала простую, но изящно сделанную шкатулку. Она осторожно поставила ее на стол и открыла. Внутри лежали какие-то розовые шары.
Тайши взяла один из кучки и с приятным хрустом впилась в него зубами, закрыв глаза от наслаждения.
– Персики из поместий управляющего. Восхитительно.
Она откусила еще и повернулась к двери.
– Нагрейте воду.
Цзянь, понизив голос, спросил:
– Тайши, как поживает дядя Фаару?
Тайши остановилась на пороге.
– Его семья вполне благополучна.
И скрылась в своих покоях.
Цзянь не знал, как это понимать. Он плохо помнил тот день, когда в последний раз видел дворцового управляющего – человека, который в Небесном дворце заменил Цзяню отца. Цзянь надеялся, что Фаару жив и здоров. Тут у него вновь заурчало в животе, и он вспомнил, что с рассвета ничего не ел. Инстинктивно юноша потянулся к ближайшей съедобной вещи – к одному из персиков в шкатулке.
Цофи шлепнула его по руке.
– Знай свое место! Я сейчас сварю яйца.
Цзянь смирился.
– А я разведу огонь.
– Нет-нет, – Цофи взяла его под локоть и развернула в другую сторону. – От тебя воняет так, будто ты вылез из бычьей задницы. Не заходи в главный дом, пока не помоешься.
– А вода еще осталась?
Вымыться, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы тащиться к колодцу.
Цофи указала на ведро, стоявшее возле двери. Цзянь взял его и побрел в дальний угол двора, где стояла маленькая постройка, состоявшая из четырех столбов и круглой крыши. Пагода Смерти носила такое название, потому что именно там адепты культа Алых Фонарей совершали ритуальные убийства. Алтарь представлял собой углубление в камне. Цзянь не хотел даже гадать, для чего оно предназначалось. Теперь его использовали главным образом для мытья животных. Потолок покрывали росписи, изображавшие то, как Цзяня режут на куски и подают на блюдах.
Цзяню не понадобилось много времени, чтобы вымыться. Ледяная вода не располагала медлить. Он вернулся на кухню, более или менее чистый, и обнаружил Цофи у очага – она варила яйца на маленьком огне. Взяв одно палочками, Цофи протянула его Цзяню. Тот, умирая от нетерпения, ловко облупил скорлупу кончиками пальцев и проглотил яйцо не жуя, хоть и обжегся.