На предплечье Цисами возникли несколько бессмысленных царапин. Это, вероятно, был Сайык, их оруженосец, которому никак не давалось кровавое письмо. Цисами даже не стала утруждаться расшифровкой его каракулей. Этот олух, как его ни учили, едва мог написать три слова. Она подумала, что лучше бы оказать Сайыку услугу и перерезать ему горло, пока он не вылетел с позором из тренировочной школы.
«Перестань, Цыпа». Генерал Кван Са, высокопоставленный вельможа Каобу и главнокомандующий одной из крупнейших в мире армий, отдал им своего пятого сына, Сайыка, в качестве кровного возмещения, чтобы в течение следующих десяти лет к нему не явились наемные убийцы. Богач мог откупиться от убийства разными способами, но кровное возмещение было самым простым и эффективным. Пожертвовать ребенком значило получить метку, которая избавляла не только от посягательств Союза, но и от других организаций наемных убийц. Каждый, кто нарушал это правило, рисковал столкнуться с гневом Союза, что означало смерть.
Цисами не забывала напоминать Сайыку, что его богатый и влиятельный папаша предпочел подписать кабальный договор для сына, вместо того чтобы перекупить теней-убийц поодиночке или хотя бы повысить плату личной охране. Ей приятно было видеть муку на его лице. Кроме того, парню стоило усвоить этот урок. Вскоре для Сайыка настанет время поступить в тренировочную школу. Долг Цисами – подготовить своего оруженосца к нелегкой дороге, лежащей перед ним. Его успехи и неудачи прямо отразятся на ее отряде. Она не смоет позорного пятна, если Цыпу не примет ни одна школа.
На призыв Цисами пока откликнулись не все. Иногда кое-кто чересчур входил в роль и забывал о посланиях. «Цвеи, встретимся на улице Доброй удачи».
Она шла за Старшей женой, держась поодаль, на противоположной стороне улицы. Женщина направлялась к аристократическому кварталу здешнего захолустья; он представлял собой не более чем тупик в конце улицы Золотого эха. Цисами двигалась с той же скоростью, что и жертва. Она перешла на черепаший шаг, когда женщина остановилась, чтобы полюбоваться певчей птичкой на плече старика, бренчавшего на лютне. От скуки Цисами принялась напевать под нос, пока мимо, загораживая ей обзор, ползла запряженная волом повозка. Когда повозка проехала, Старшая жена исчезла.