В своей книге Кедров утверждал: «Телеграмма, составленная в несколько панических тонах, отражала преобладающее недоумение в советских кругах в связи с возобновлением немецкого наступления. Телеграмма, несомненно, была серьезной политической ошибкой, поскольку она 1) обязывала получателей принимать любое сотрудничество со стороны империалистов Антанты, а не ограничение этого принятия какими-либо условиями; 2) внесла путаницу в отношения между Советами Мурманска, Олонецкой и Архангельской губерний, поскольку уполномочила Мурманский Совет единолично вести переговоры с „союзниками“, взять на себя руководство обороной всего обширного региона и охранять всю Мурманскую железную дорогу, не проинформировав другие провинциальные центры о принятых мерах; 3) узаконила деятельность лиц, пытавшихся создать общий фронт с „союзниками“…»
Высказав эти соображения, Кедров перешел к рассмотрению господствовавшей в то время общей партийной линии в отношении принятия помощи от союзников, включая заявления самого Ленина и Троцкого, и продемонстрировал, что эта партийная линия никогда не предусматривала фактического приглашения иностранных вооруженных сил на территорию Российской Советской Республики. Таким образом, заключил Кедров, Троцкий, составляя эту телеграмму, «…немного отклонился вправо от линии, установленной Центральным комитетом, и это небольшое отклонение, мизерное само по себе, состоящее из единственного избыточного выражения „какую бы то ни было [помощь]“… без каких-либо изменений или исключений, имело чрезвычайно серьезные последствия, поскольку насаждало в сознании рабочих и крестьянских масс иллюзию возможности ведения революционной войны против германских империалистов бок о бок с разбойниками англо-французского империализма».
Едва ли можно сомневаться в том, что анализ Кедрова по существу верен, если рассматривать его применительно к общей политике Центрального комитета того времени. Нет никаких оснований полагать, что в условиях Брест-Литовского кризиса даже Ленин был бы склонен дать согласие на любое выдвижение регулярных войск союзников на территории, куда уже «положило глаз» советское правительство. Объяснялось это достаточно просто: Ленин смотрел на союзников как на ничуть не меньшее, а даже как на более грозное и опасное зло, нежели сами немцы. Главная его цель заключалась в получении «передышки» за счет уступок по Брест-Литовскому договору, в течение которой можно было бы укрепить советскую власть. В любом случае Центральный комитет не учитывал в своих директивах каких-либо непредвиденных обстоятельств, кроме согласия Германии на советскую капитуляцию. Таким образом, не могло существовать никаких общих политических предпосылок, согласно которым можно было бы обосновать ввод союзных войск на советскую территорию.