Кристинка вернувшись дала бы знать о себе смехом или прыжками, да и дяди Лешины шаги я тоже с легкостью уловила бы в пустом доме, когда не бормочет телик и мама не звенит кастрюлями или блендером.
Интересно, чтобы он подумал застав меня в таком виде? Что вообще может подумать и почувствовать отчим при виде своей юной почти обнаженной падчерицы, в приступе первобытного наслаждения, которое рождало на ее лице выражение мечтательного страдания и будто бы робкого призыва… помоги мне, я одна не справляюсь… А если бы знал, что именно он довел ее до такого состояния?
Я смотрела на себя в зеркало и размышляла – захотел бы он меня такую, уязвимую, изнывающую и страдающую в наслаждении или быть может почувствовал ко мне отвращение? Выглядела ли я омерзительно? Сама я себя в этот момент ощущала именно так, вперемешку с каким-то сладостным похотливым чувством.
Больше всего на свете сейчас мне захотелось, чтобы он вошел и увидел меня такой. А на втором месте списка моих желаний было усесться на пол, раздвинуть широко ножки и отодвинув проклятые трусы в сторону, начать более активно ласкать себя, но если все что я делала до этого мне каким-то образом удавалось оправдать своему мозгу, что я якобы случайно, то тут прикинуться невинной овечкой уже не получится. Да только желание было слишком сильным…, при том я чувствовала, что по-другому мне не удастся взобраться на вершину наслаждения или страдания. Не понятно. Но это чувство незавершенности было просто невыносимым. С тяжёлым вдохом я сдалась сама себе и рухнула на пол. Зеркало на дверце шкафа было во всю высоту, благодаря чему я продолжала видеть свое отражение.
Загадочная мечтательно сть и мольба непонятно о чем в моем лице показались на удивление незнакомыми. Мне было жарко, я обливалась потом. При этом его цвет оставался привычно белым, только щеки покрыл румянец под цвет моих нежно-розовых сосков. Такого же цвета сейчас были и мои губы, глянцевые от обилия слюней. Я не замечала, как легонько облизываю их и посасываю, каждую по очереди.
Приняв позу сидя, я при помощи руки раздвинула свои ноги, представляя как бы это сделал он, но не спешила заканчивать начатое, хотя меня всю лихорадило, а в трусиках стреляло нетерпеливым пульсом. Но мне хотелось хорошенечко рассмотреть себя прежде, чем все это закончится. Какой бы меня видел отчим, если бы был рядом и если бы делал со мной все то, что я делала мысленно его руками.