Я даже не знала радоваться мне тому что дядя Леша вчера ночью был во дворе (скорее всего выкуривал свою ночную сигарету) или грустить? Кирилл, конечно, мерзкий и позволил себе лишнего, но сомневаюсь, что мог бы изнасиловать меня. А отчему мне еще в глаза смотреть…
Хорошо, что мама уже спала. Но а что если он рассказал ей об этом? Черт. Дерьмо. После такого меня точно перестанут отпускать куда-то тусить. Мало того что напилась, так еще и едва не подверглась насилию. Не думаю, что Кирилл был настроен идти до последнего, но маме то этого не докажешь! «Что это за друзья у тебя такие, с которыми ты ездишь гулять!» – скажет она что-то вроде этого и вообще запретит мне общаться со всеми. Я хоть и немаленькая, но все еще под ее опекунством. Злить и расстраивать маму мне совсем не хотелось. К тому же это подорвет ее доверие ко мне, а на следующий год оно будет мне как никогда необходимо. Самостоятельная жизнь самостоятельной жизнью, но без их поддержки будучи студенткой в городе будет не сладко. А если мама начнет сильно обо мне беспокоиться, то попросту решит ограничивать в средствах, чтобы я чаще приезжала домой. Поэтому мне было важно не давать ей поводов для беспокойств. Но вчерашний вечер… как можно было так облажаться?
Я валялась в кровати часа полтора, сгорая от стыда за вчерашний вечер и не решаясь выйти из комнаты, пока слышала за шторой шаги отчима. Как раз было обеденное время. (Продрыхла я до часу дня). Мама сегодня работала, а он отдыхал. Но все выходные от работы дни отчим вкалывал на строительстве нашего дома, поэтому отдыхом это назвать было трудно. Сначала он топал один, потом прибежала Кристина. Они вместе позвенели тарелками и оба посваливали из дома. Малая – гулять, отчим – строить дом. Я наконец осмелилась встать с кровати. Опустила ноги на мягкий коврик и сразу же потянулась, устремляясь кончиками пальцев к потолку. Солнце теперь стало проникать сквозь мое окно под другим углом, слегка воровато, как будто подглядывало за мной. Теперь его лучи падали на нижнюю часть моего тела, начиная с трусиков.
На мне были одни они и ничего кроме. Шорты, топик и бюстгальтер аккуратно лежали на предкрованой тумбочке и я питала очень большие сомнения, что могла самостоятельно уложить их в таком положении…
Сердце затрепетало в груди в учащенном и ускоренном марше. А мои мысли, как птицы, начали порхать с одной крыши на другую.