– Всё, убрал, – он подмигнул мне и спрятал телефон. – Сирену свою не включай, ладно? Только стала говорить нормально.
– Мы на “ты” не переходили. Удалите снимки моего ребенка. Сейчас же, – если я дала “добро” на игры детей, это не значит, что я готова была к съемке моей дочери.
– Я снимал только своего ребенка. Не переживай.
– Я и не переживаю.
Марина зачем-то стала показывать мне в телефоне снимки маленького Кирюши, я отвлеклась, а в это время Оливка с морковью в руках чуть не шлепнулась с сиденья на пол. Я в ужасе представила, как бы она могла ударить голову, если бы Макс не успел ее поймать. Чтобы она не напугалась, Булатов стал ее отвлекать, слегка подкидывая вверх, насколько это возможно в салоне самолета. Я с облегчением выдохнула и не стала отбирать у него Лив.
Кирюшка же, судя по тому, как изучал овощ, был не особо с ним знаком, но быстро сообразил, что к чему и, глядя на подружку на руках у отца, откусил толстый кусок моркови и подавился. Причем так неудачно, что огрызок застрял в горле, мальчишка начал хрипеть, испуганно выпучив глазенки.
Все произошло за какие-то секунды. Макс словно оцепенел от ужаса. Бабушка заистерила. А я схватила его на руки, перевернула и стала трясти за ноги, пока кусок не выпал нам под ноги. Малыш стал плакать, прижавшись ко мне. Лив тоже начала реветь за компанию. Мы стояли рядом, синхронно успокаивая наших детей.
На эти несколько секунд или минут, я потеряла счет времени, я перенеслась в другое, параллельное измерение, где мы были с Максом одни с нашими детьми. Где мы могли бы быть счастливыми родителями. Мимолетное видение-помешательство развеяла Карина, забрав плачущего ребенка к себе. Я протянула руки к Лив и Макс передал мне ее так аккуратно, словно это была величайшая драгоценность в мире. Для меня это так и было.
– Спасибо за сына, Аделина, я в такие моменты всегда теряюсь, – признался он, а я закусила губу, чтобы не разреветься.
Ком встал в горле от щепетильности ситуации и нахлынувших на меня чувств.
– Не стоит, ведь это я дала ему эту несчастную морковку! – Прошептала я в ответ со слезами на глазах, целуя Лив в макушку. – Спасибо за дочь, Максим.
***
Оставшийся полет мы практически не разговаривали, но наблюдали друг за другом. Он изменился, это невозможно было не заметить. Он не только стал взрослее, но и больше, мощнее, даже как будто выше. Похоже, не вылезал из спортзала целыми днями, доводя свою форму до совершенства. В этом я убедилась, когда он встал, снял толстовку и остался в футболке, обтянувшую его впечатляющие мышцы, на руках и шее красовались черные татуировки. Я бы хотела рассмотреть, какие именно, но он продолжал на меня смотреть, и я сделала вид, что случайно на него повернулась. Если с мозгом я хоть как-то пыталась договориться и умоляла каждую извилину не думать о нем, то мое тело категорически протестовало и жадно томилось в ожидании продолжения “банкета” из прошлого. Я, как последняя чеканушка, сумасшедшая извращенка, прокручивала в голове порнофильмы из воспоминаний с участием Макса в главной роли. Более того, я добавляла в эти секс-хроники новые детали, и от этого у меня даже пальцы на руках и ногах начинали дрожать, а низ живота напоминал проснувшийся вулкан, который вот-вот начнет извергать такую горячую лаву, что мне нужно было срочно спасаться, чтобы не сгореть в ней заживо.