Памятуя о судьбе несчастной матери этих бездомышей, я теперь окончательно уверилась, что уж лучше усыпить питомца, нежели отправлять жить на улицу, выбрасывать в неизвестность, точно надоевшую игрушку. Конечно, людям легче снять с себя ответственность, оправдываясь перед собственной совестью, дескать, я не убийца, оставляю шанс выжить – авось, подберёт какая добрая душа. Не секрет, что большинству гораздо проще решиться на тайную подлость, нежели на явное злодеяние – таковы уж мы, люди. Хотя, если рассуждать здраво, в этом случае так называемый хозяин лишь добавляет зверю нехилую порцию мучений, не желая платить за чужую гибель собственным покоем. Как по мне, уж лучше бы несли на эвтаназию, нежели в соседний двор: держали бы своими руками, пока врач втыкает «бабочку» в тонкую венку; смотрели, как наливаются беспомощностью и ужасом доверчивые глаза; ощутили, как холодеет обмякшее тельце… И, возможно, в следующий раз человек бы десять раз подумал, прежде чем взять ответственность за чужую жизнь, и сто раз – прежде чем решиться на чужую смерть.
Одним словом, я не захотела вдаваться в подробности. Полагаю, с моей стороны это малодушие, но зато, кажется, мне разрешат оставить Сашку. Благоразумно постановив, что лучше помочь одному, чем нарваться на ссору и, как итог, стать свидетелем выдворения за порог пушистой серой дикарки, стараюсь выкинуть из головы плохие мысли и верить, что черныша всё же пристроили, а не выкинули вон.
Вечером, заскучав в одиночестве, Саша даже откликнулась на приглашение поиграть и с удовольствием бегала за дразнилкой с перышком на конце. Правда, едва я попыталась протянуть руку, тут же метнулась под кресло и больше не показывалась. Остаётся надеяться, что рано или поздно она всё же пойдёт на контакт, ведь ей едва ли больше двух с половиной месяцев, а в этом возрасте котята наверняка довольно быстро адаптируются в любой обстановке.
♂ Прошла почти неделя с тех пор, как я вновь очутился на улице. Всё это время учусь выживать.
В первый голодный день, пока дремал на трубе, а снаружи уже сгущались сумерки, в подвал спустился человек. Я насторожился, памятуя, что от людей можно ждать чего угодно, но убегать не спешил, надеясь остаться незамеченным. Надежда эта не оправдалась: человек увидел меня и начал медленно приближаться, тихо что-то говоря. Я вскочил, готовый броситься прочь, но двуногий тут же замер и отступил на шаг назад; речь его стала ещё более ласковой, успокаивающей. Человек больше не делал попыток приблизиться, а вскоре и вовсе ушёл, позволив мне облегчённо выдохнуть. Однако позже он вернулся; услышав знакомое шуршание пакетика, я почти обрадовался его приходу и бросился к оставленной на другом конце трубы пластиковой банке с едой. Корм показался настолько вкусным, точно я не ел целую вечность, а не один жалкий день. Что ж, по крайней мере, вопрос с пропитанием на время решился.