Мне оставалось надеяться, что по дороге в бар больше не встретится таких вот внезапных препятствий. В пятницу мне меньше всего хочется тратить время среди осколков прошлого.
Валера уже исходил слюной перед витриной с игрушками, не обращая на окружающий мир никакого внимания. Я без особого энтузиазма осматривал ряды полок, не пытаясь узнать цены выставленных раритетов. Для тех, кто не может себе позволить чашку кофе больше одного раза в день, такие магазины не входят в число любимых мест для шоппинга. При этом я не был тем созданием, что влачит на себе груз кредитов, ипотек и нелюбимой семьи с кучей детишек. Моя холостяцкая квартира в спальном районе всецело принадлежала мне, а средней зарплаты хватало на поддержание видимости среднестатистического человека. И на еженедельные походы в бары со всеми втекающими и вытекающими. А вот строчки «покупка ненужного барахла в пропахшем стариной магазине» в моей статье расходов точно не было. Но за просмотр денег тут не брали – а лучше бы доплачивали – так что я гулял между полок, стараясь не закатывать глаза уж слишком далеко.
В маленькой лавке, казалось, помещался целый мир миллионов потраченных жизней. Одежда, годная только на прокорм моли; игрушки, лишившиеся деталей в неравной борьбе со своими мелкими владельцами; посуда, которая всё-таки смогла покинуть массивные серванты впервые за всю свою фарфоровую жизнь. Все это я видел сотни раз, как в таких же одинаковых лавочках, так и в квартире прародителей. Тратить деньги здесь для меня было равносильно сжиганию их на костре, танцуя с бубном в надежде вызвать милосердие богов. Или покупая лотерейные билеты.
Но Валера все ещё капал слюной на пожарную машину 19какого-то года выпуска, так что мне оставалось только прилагать неимоверные усилия, чтобы не начать громко цитировать свое мнение по поводу экспонатов этого магазинчика. Добравшись до конца очередного стеллажа мой взгляд зацепился за деревянную, местами сбросившую краску, как старую кожу, вешалку для шляп. На ней, к моему удивлению, привольно расположились не только выходцы из страны, которой больше нет. Шляпки из ревущих 20х, каски времён одной из мировых, котелки английских бюрократов и кепи рабочих пролетариев. И даже почти юные, по сравнению с историческим наследием, головные уборы начала нулевых.