Не то чтобы у Афины не было таланта. Она хорошая писательница – я прочла все ее работы, и я не настолько завидую, чтобы не признать, что пишет она хорошо. Однако совершенно очевидно: дело не в том, как Афина пишет. Дело в том, какая она сама. Проще говоря, Афина Лю обалденно крута. Уже само ее имя – Афина Лин Энь Лю – звучит классно. Молодцы мистер и миссис Лю, хорошо постарались: выбрали идеальное сочетание экзотики с классикой. Родившаяся в Гонконге, выросшая между Сиднеем и Нью-Йорком, образование Афина получила в британских пансионах и поэтому говорила по-английски с шикарным иноземным акцентом. Высокая и тонкая, с грацией бывшей балерины, с кожей фарфорового цвета, с карими глазищами в опушке длинных ресниц – ну просто вылитая Энн Хэтэуэй, только на китайский манер (не сочтите меня за расистку, но как-то раз Афина опубликовала селфи с «Энни» на каком-то светском рауте, на фото – распахнутые глаза этих трепетных ланей над простой, но броской подписью: «БЛИЗНЯШКИ!»).
Она невероятна, в самом буквальном смысле.
И, конечно же, удостаивается самого лучшего; так уж устроена эта индустрия. Издательства выбирают победителя (достаточно привлекательного, харизматичного, молодого и – что уж, раз все об этом подумали, так давайте скажем – из «меньшинств»), и вкладывают в него свои деньги и ресурсы. Все это чертовски субъективно. Вернее, не субъективно, но все равно продиктовано факторами, которые не имеют ничего общего с качеством прозы. Афина – прекрасная, окончившая Йель, побывавшая во многих странах цветная женщина. Ходят слухи о ее принадлежности к квир-сообществу, и она выбрана сильными мира сего. А я лишь кареглазая шатенка Джун Хэйворд из Филадельфии, и не важно, с каким усердием и как хорошо я пишу, – Афиной Лю мне не быть никогда.
Казалось бы, к этому времени она должна улететь с моей орбиты. Однако мне по-прежнему продолжают приходить дружеские сообщения: «Ну что, как пишется?», «Успеваешь сделать дневную норму по словам?», «Удачи с дедлайном!». Бывают и приглашения: маргарита «счастливого часа» в «Эль Сентро», бранч в «Зайтиньи», поэтический слэм на Ю-стрит. У нас дружба того сорта, когда проводишь достаточно много времени вместе, но ничего по-настоящему друг о друге не узнаешь. Я до сих пор не знаю, есть ли у нее братья или сестры. А она никогда не спрашивала насчет моих парней. Но мы продолжаем тусоваться, потому что это удобно: обе живем в Вашингтоне, а чем старше становишься, тем сложнее заводить новых друзей.