Марк, припав к земле и глухо рыча, по-прежнему заслонял меня собой.
«Что делать?!»
«Тяни время, я почти все. Похоже, что подмога уже здесь».
«Подмога?!»
«Тяни время, Кхаири. Мы сейчас ограничены только в нем».
Собравшись, я попыталась придать спокойствия голосу. Мне отчаянно хотелось воззвать к его разуму.
От этого человека можно было ожидать чего угодно:
– Я не предавала тебя, дядя, а только хотела попробовать спасти…
Его страшные глаза вперились в меня, он ломаным движением наклонил голову к левому плечу, проведя пальцами по губам. Оскалив ставшие заостренными зубы, Эрмин переспросил:
– Спасти? Девочка, ты совсем ничего не знаешь! Похоже, умом пошла в папашу.. – наигранно грустно протянул он, состроив расстроенную гримасу.
Выхватив из кармана брюк небольшой кинжал, он провел острием по своей шее, оставляя кровоточащий порез, который, впрочем, затянулся в считанные секунды.
Слизав собственную кровь с лезвия, он облизнулся, весело воскликнув:
– Я – единственный, кто меньше всех в этом мире нуждается в спасении, дитя. Спасать нужно не меня, а остальных, хотяяяя… Идрису и Карнелии это не помогло! – он широко развел руки в стороны, кожа местами рвалась и снова зарастала, воздух наэлектризовался от бушующей в нем силы.
Я задохнулась от накатившей боли, что он имеет ввиду? Он причастен к смерти бабушки и дедушки? Но как же так..? Они ведь его родители!
Что-то внутри лопнуло, высвобождаясь, в голове крутились незнакомые слова, пульсируя, желая быть сказанными.
Все вдруг замедлилось, тело словно стало более легким, отрицая гравитацию. Я почувствовала, как внутренности начало распирать, а сердце – наполняться такой яростью, какая доселе не была мне знакома.
И прежде, чем я услышала голос, отчасти ставший уже таким родным, прошептала:
– Permitto. – меня скрутила судорога, голову словно прошибло раскаленным прутом, из последних сил выговорила отчаянно просящееся:
– Exalare.
Все вокруг полыхнуло белым светом. Сознание стало покидать меня и последнее, о чем я взмолилась – хоть бы Марк и Эльсевар не пострадали.
Я очнулась раньше, чем решилась открыть глаза. Слушая ровное дыхание спящего рядом мужчины, я ощущала на себе его руку, подгребшую меня под большое горячее тело. Его сердце ровно билось где-то в районе моей щеки.
Это было одновременно и странное и новое и приятное чувство – лежать рядом с ним вот так, словно это в порядке вещей. Все-таки разлепив веки, я посмотрела в сторону окна – на дворе была глубокая ночь, освещаемая лишь светом Октара.