И скинуть через предметы то, что ей мешало – неудачи в личной жизни, болезнь, которая ее пожирала, старость и худобу.
Когда я сняла работы Клеопатры со стены и вынесла их подальше на помойку, она, обнаружив, что в моем кабинете нет больше его немого присутствия, вдруг перестала быть улыбчивой и доброжелательной, очень оскорбившись моим поступком. И устроила мне самый настоящий скандал со слезами и претензиями.
И весь коллектив, как ни странно, был на ее стороне, обвинив меня в мракобесии и черствости.
Но при этом я увидела, как несколько моих коллег тоже избавились от подарков нашей охранницы потихонечку.
Клеопатру из нашей организации перевели в какое-то другое подразделение, где работали в основном мужчины. Чего она очень не хотела, не смотря на то, что там у нее стало больше возможностей устроить свою личную жизнь.
Она по старой памяти приезжала к нам в офис с другого конца города, хотя маршрут был ей очень не удобен. И опять пыталась всучить нашим женщинам подарки в виде какого-то своего рукоделия или рисунков. И каждый раз проверяла, не избавились ли от ее вещи.