Стрела Сехмет - страница 3

Шрифт
Интервал


Он нехотя опустил руку. Я развернулся и покинул комнату. Никто не осмелился встать у меня на пути.

У выхода дежурный страж, опиравшийся, как и раньше, плечом на каменный косяк, повернул голову на звук шагов и, увидев меня, сжал тонкое древко копья. Но и моя ладонь в этот момент не покидала бронзовой рукояти булавы, предлагая ему померяться – кто успешнее применит оружие на таком коротком расстоянии. Быть может, дома этого меджая ждала семья. Как бы там ни было, он остался недвижим, провожая меня взглядом. Похожий взгляд я видел и раньше. Так смотрит из своей норы крыса, когда чувствует запах кота. Но в меджае ещё крепко сидело осознание того, что он представитель Закона Маат, Его Величества, царя и государя Белой Стены, сына Ра и удержаться он не смог.

– Хорджедеф отпустил тебя? – спросил он требовательно.

Я резко выдернул копьё у него из рук и с бешенством швырнул его на песок. Нубиец растерялся.

– Хорджедеф меня не отпустил, – прорычал я, гладя ему в глаза. – Он валяется на полу, и блюёт своими потрохами, и то же с тобой будет, если ты ещё хоть раз встанешь у меня на пути. Я не нужен Бо и Закону. Бо просто хотел подержать меня на пытке, чтобы я увидел, насколько он мощный и тупой бегемот. Но на меня это не действует. Там, откуда я родом, таких, как он, заливают расплавленным свинцом! Я приехал в Белую Стену выручить сына уважаемых людей, которые вызвали меня, а не за тем, чтобы меня запугивал этот жирный клоп. Из фиванской стражи его вышибли, так он пробрался сюда, и для того только, чтобы продолжать и дальше драть взятки.

По лицу стража было видно, что он готов расплакаться. Меджай нервно облизнул дрожащие пухлые губы, и попытался заговорить, но я снова прервал его.

– Так вот, у вас – времени до полудня, чтобы освободить Гипсея и привезти его домой. Если нет, – с расстановкой произнёс я, – я потолкую с царским писцом Джехути, и вам не сносить головы. Потом я вернусь сюда и из твоей мерзкой рожи сделаю кашу. Это ясно?

Для меджая нубиец был жидковат. На полусогнутых ногах он засеменил внутрь. Посмотрев ему вслед и шлёпая босыми ступнями по каменному полу, я вышел из Дома Маат. Моего коня стерёг парнишка, который во все глаза смотрел на разыгравшуюся сцену. Я взобрался в седло и толкнул коленями бока Горбунка. Боги, до чего же меня разозлили!