– Олеську-то? Да уж, хороша, ничего не скажешь. Шерсть какая густая, видал? У них называется волосы.
– Олеська – это ее имя?
– Да… А откуда я это знаю? И про волосы? – удивился Сурикат.
– Да ты кучу новых слов говоришь, как по башке колбой получил, так и стал их выдумывать.
– Ничего я не выдумываю, они как будто сами ко мне в голову приходят.
Ботаник нервно застучал ногтями по столу, рядом с клетками, Толстяк и Сурикат задрали головы вверх, следя за беседой Ботаника с Олесей, хоть и не понимая ни слова. Хотя – нет: Толстяк по-прежнему слышал только шум, а вот Сурикат стал различать слова в общем реве грома.
– Тооааа моое поёё киооооо? – слышит Сурикат звуки изо рта Ботаника.
У Ботаника глаза горят огнем, а щеки пылают, только вот Олеся слушает его без энтузиазма, хлюпает носом, отворачивается все время.
– Нет, сегодня я занята, нужно к бабушке съездить.
– А завтра? – смущенно пролепетал Ботаник. – Завтра как раз новый фильм выходит.
– Нет, завтра тоже не смогу.
И отвернулась к клеткам, сделала вид, что работает, Ботаник пожал плечами, ушел из комнаты, расстроенный.
– Обломала она его, – предположил Толстый, – видно, неприличное что-то предложил.
– Да нет, ничего неприличного, просто в кино приглашал, а она отказалась идти.
Толстяк в шоке посмотрел на товарища.
– Ты что, их понял?!!
Сурикат ошеломленный и растерянный, сел на пол.
– Я их понимаю! Понимаю человеческую речь!
– Не может быть! Да это же прорыв в эволюции животных…! Ну-ка, ну-ка, о чем там Олеська по телефону разговаривает?
Сурикат прислушался. Олеся расстроена, чуть не плачет.
– Нат, О-е нра-ся, о е-о парум… – услышал Сурикат.
– Говорит, что ей Ботаник нравится, но его парфюм она не переносит, глаза сразу краснеют, слезятся… Убегает, чтоб такую «красавицу» не видел, а про аллергию свою сказать ему стесняется.
– Вот это да! И такие мелочи могут помешать настоящим чувствам? – поморщился Толстый. – Хотя у него, действительно парфюм, того… как армия скунсов. Но как ты…?
– Сам не понимаю… Но это же здорово, Толстый, теперь и мы их будем изучать! Я все о них узнаю и найду способ смыться отсюда.
И поскакал по клетке от радости!
Теперь Сурикат каждую свободную минуту упражнялся с огрызками яблок, как с гантелями, и каждые три минуты щупал свои бицепсы. И они, действительно, начинали потихоньку увеличиваться в размерах. Однажды он с большим трудом, но все-таки сдвинул задвижку на клетке и выбрался наружу, побежал по комнате, по коридору, но тут профессор наступил ему на хвост, взял за ухо и, качая головой, бросил в клетку. А дверцу привязал веревкой к прутьям, ругая производителей клетки.