– Милой, – громким шёпотом спросила Баба-яга, – почему эти восьмые всё время парами выступают?
Восьмая услышала вопрос и поспешила ответить:
– Восьмая не может звучать одна, их обязательно должны быть две. Вот вы, бывает, слушаете музыку и хлопаете в ладоши все вместе, чётко – раз-два, раз-два. Это вы отхлопываете каждую ДОЛЮ. Мы – нотки короткие, и на один «раз» приходится две восьмых. Поэтому они всегда вдвоём.
– Но вы же одна! – возразил Ванечка.
– Для таких случаев существуют паузы, то есть, молчание в музыке. Я всегда хожу в паре с ВОСЬМОЙ ПАУЗОЙ, – секретарь показала на загогулину-рогатку, которая её сопровождала. – Видите, у неё рта нет? Это потому, что она всегда должна молчать.
После этих слов восьмая пауза активно замигала своими круглыми глазами. Словно в подтверждение сказанного, на сцене новая пара восьмых играла на синтезаторах.
– Смотрите, клавиатура, как у рояля, – подал голос медведь, – только какая-то маленькая.
– Точно, всего три октавы, – подтвердил Ванечка.
Они двинулись дальше за Восьмой-секретарём и её напарницей – Восьмой паузой.
– А сейчас мы с вами идём на шародром, – сообщила экскурсовод. – Это – любимое увлечение жителей нашего города.
– А что это такое – «шародром»? – удивился медведь, услышав незнакомое слово.
ВОСЬМАЯ НОТА засмеялась и побежала вперёд. За ней, естественно побежала ВОСЬМАЯ ПАУЗА, следом – Ванечка, за ним – кот. Последней, верхом на медведе, ехала Баба-яга, не привыкшая к бегам. Сова преспокойно летела, как обычно. Оказалось, что шародром – это как аэродром, только на нём не самолёты взлетают, а шары с корзинами, в которых сидят отважные восьмые. Ванечка, задрав голову, смотрел на удивительное зрелище. Поражённая сова приземлилась Бабе-яге на голову, да там и замерла.
Вдруг раздались крики. Все забегали, показывая вверх. Гости задрали головы и увидели, как один шар, видимо, лопнул в воздухе, и корзина, набирая скорость, стремительно неслась к земле. В ней, судорожно вцепившись в края корзины, стояли две восьмые и часто-часто кричали: «Ой-ой, ой-ой!» Ванечка, быстро сообразив, крикнул:
– Сова, спаси восьмых!
Та вопросительно повернулась к Бабе-яге и, получив утвердительный кивок, полетела на выручку. Внизу собравшаяся на крики толпа увидела, как большая птица летит наперерез падающей корзине. Никто даже не понял, в какой именно момент она успела подхватить горемык.