Сны о Брурии - страница 10

Мы добрались до Цфата поздним вечером, оставили вещи в гостинице и направились в старый еврейский квартал. После жары, сопровождавшей нас в течение всего дня, Цфат удивил неожиданным холодом. Зимняя одежда, взятая в дорогу в последний момент, оказалась как нельзя, кстати, но даже она не спасала от пронизывающего морозного ветра. Узкие каменные улочки и лестницы квартала хранили тишину, лишь редкие прохожие, большей частью, бреславские хасиды, в белых кипах, перекидывались короткими фразами, выпуская из своих ртов облачка густого белого пара. Женщины в длинных черных пальто и белых шерстяных платках, молча, обгоняли нас, чтобы исчезнуть за ближайшим поворотом лабиринта улочек Цфата. На площади перед синагогой Ари открывался вид на погруженную во мрак гору Мирон. А рядом с нами из-под белых каменных плит доносились невнятные голоса. Мы заглянули в подвальное окошко, из которого струился слабый электрический свет. Прямо под собой мы увидели стол, на котором лежал большой раскрытый фолиант Талмуда, а перед ним – смутные тени двух фигур. Они застыли на мгновение одна против другой, подобно боксерам перед началом боя, потом одновременно подняли руки, опустили их, сложив на груди, и вдруг заспорили о чем-то, для нас неведомом, перебивая друг друга и отчаянно жестикулируя.

Не понимая предмета диспута, мы поспешили оставить площадь, и, минуя две лестницы и три поворота, оказались у залитого ярким светом входа в синагогу Абухаба. Полюбовавшись ее голубыми кафедрами, высокими белыми сводами и, расписанным цветами и деревьями, куполом, мы свернули за угол, и очутились в узком дворике синагоги Каро, освещенном тусклым светом фонаря, висевшего над низкой аркой. Небольшая синяя дверь под аркой была наглухо заперта. Согласно преданию, именно здесь, за этой дверью, в тесной комнатке под полом синагоги, рабби Йосефу Каро являлся ангел и диктовал ему каббалистические откровения14, разительно отличающиеся от его рациональных галахических трудов.

Неожиданно резкий скрежет прервал мои размышления об истории этого места. Запертая дотоле синяя дверь медленно приоткрылась. За ней было темно, и только где-то в глубине мерцал слабый огонек свечи. «Подожди меня здесь», – попросила Брурия. Она вошла внутрь, прежде чем я успел ее остановить, и дверь со скрипом закрылась. Фонарь, освещавший дворик, потух, и я остался один во тьме ночного города … Я безнадежно пытался осознать происходящее и ждал, что будет дальше. Вскоре дверь отворилась, и Брурия, не останавливаясь, прошла мимо меня. Я схватил ее за плечо и удержал. Она, будто выходя из транса, взглянула мне в глаза, взяла меня, как когда-то, за руку и тихо произнесла: «Пойдем». Ее голос был хриплым, почти мужским. От неожиданности я вырвал у нее свою заледеневшую руку. В гостиницу мы вернулись молча… Брурия плакала. Я гладил ее волосы, целовал плечи. Затем прижался к ней, чтобы согреть ее своим телом, вырвать из цепенящих объятий неведомого. Так мы уснули. Перед рассветом я вновь оказался на окраине славного города Ципори. В Ципори была ночь.