Новички же нужны Тель-Авиву лишь для пополнения армии и заселения оккупированных земель. Роль пушечного мяса – вот, что уготовано эмигрантам».
Это почему-то насторожило именно тогда, когда просторный авиасалон в считанные минуты превратился в своеобразный зал ресторана. Сначала его заполнили очень приятные ароматы горячей еды. В узких междурядьях засновали улыбающиеся стюардессы. Перед каждым из нас на откидных столиках они расставляли одноразовые блюда из фольги. Горячий шницель из индейки, зеленый горошек, зерна кукурузы, нарезанная кубиками свекла, кетчуп, соленые огурчики и оливки взорвали аппетит. После этого стали разносить кофе, чай, печенье. Несмотря на предутренние часы, между пассажирами завязывались оживленные беседы.
– Такую праздничную еду, – сказал я Майе и Мише, – наверняка подают только приезжающим в Израиль евреям. Не думаю, что подают то же самое тем, что уезжают из него.
– На идиш понимаешь? – На этом языке спросил меня пожилой мужчина с соседнего сидения.
–Эта еда входит в стоимость авиабилета, – продолжил он в ответ на мой утвердительный кивок.
– Такую же еду нам подавали, – подключилась к разговору его соседка, – когда мы улетали из Израиля в Венгрию две недели тому назад.
На эту элегантную пару «лет семидесяти плюс» я обратил внимание еще в аэропорту, перед выходом на посадку. На русском языке они с трудом произносили по два-три слова, объясняя, что в детстве изучали его в школе Будапешта. Сейчас они не скрывали своего желания подбодрить суетившихся репатриантов из СССР. Нам они представились супругами Шмуэлем и Ханой, с 35-летним стажем проживания в Израиле. Выйдя на пенсию пять лет тому назад, они много путешествуют, а сейчас возвращаются в Тель-Авив из поездки по местам своего детства.
– А кто из вас играет на этом прекрасном инструменте? – Шмуэль указал глазами на футляр с виолончелью Михаила.
В ответ я с трудом промычал что-то невнятное на идиш. Моего маленького словарного запаса явно не хватало для поддержания беседы, и Мише пришлось продолжить ее на английском языке. Тот разговор затянулся. Он нас и побудил отказаться от обоснования в Ришон-Леционе, как мы спланировали. В заключение наши попутчики предложили Мише записать номер их домашнего телефона. Мало ли какие вопросы могут возникнуть при выборе важных решений.