Мак грубо сжимает мою плоть.
Так, словно это кусок мяса.
Мне нравится.
Он поворачивает голову и делает то же самое с другим соском. Мое тело извивается от его прикосновений, требуя большего.
Когда он оставляет на моей коже еще один укус, между моих ног происходит взрыв.
Словно извержение вулкана.
– Это… был…?
– Это называется оргазм, Фрея, и я планирую довести тебя до него еще раз.
– Правда? – хрипло спрашиваю я, потрясенная тем, что оргазм от стимуляции одних только сосков вообще возможен.
– Конечно. – Он приподнимается надо мной, чтобы посмотреть мне в глаза. – Хочешь попробовать мой сыр? – серьезно спрашивает он.
Я поднимаю брови.
– Что?
Он склоняет голову.
– Я спросил, хочешь ли ты попробовать мой сыр.
– Почему ты говоришь о сыре? Давай вернемся к тому, как ты хочешь попробовать на вкус меня.
– Ты пробуешь его сыр, но не хочешь мой?
Бип, бип, бип, бип, бип.
Я вскакиваю с кровати, переполненная тревогой, и пытаюсь перевести дыхание. Резким движением я выключаю на телефоне будильник. Наконец заставив чудовищное устройство замолчать, я оглядываю комнату и не вижу никаких следов Мака. Нахмурившись, я опускаю взгляд на грудь и вижу одну из своих длинных пижам с котятами, прикрывающую все мое тело. Она все еще на месте с прошлого вечера, когда я ушла спать.
– Это был сон, – говорю я вслух странным голосом с придыханием.
Но пульсация между моих ног определенно реальна.
– И вот почему я больше никогда не смогу пойти за кофе, – жалуюсь я Элли со своего рабочего места на втором этаже «Киндред Спиритс», рассказав ей историю своего жалкого вечера.
С ужасного свидания с Хавьером прошло несколько дней. Сначала я пыталась держать детали моего унижения при себе, но эти воспоминания сводят меня с ума. Может быть, если бы Мак меня не избегал, я бы не чувствовала такую отчаянную необходимость поделиться этим с другими. С тех пор, как мы поцеловались три дня назад, он пропал со всех радаров, и я слишком трушу, чтобы спросить у него, что случилось.
Потому что я знаю, в чем дело.
Я ужасно целуюсь. Он считает меня безнадежной и не знает, как мне об этом сказать, не разрушив нашу дружбу.
Так что теперь в попытках себя подбодрить я посвящаю Элли в мою трагичную личную жизнь. Про поцелуй с Маком я, конечно, умолчала, потому что она бы с ума от такого сошла. А похотливый сон с его участием я унесу с собой в могилу.