Я еще крепче скрещиваю руки на груди.
– Его истинных намерениях?
– Жениться на тебе из-за твоей магии. – Данте фыркает. – Вороны такие коварные.
Единственное, что я извлекла из сказанного Данте, так это то, что Бронвен не уведомила племянника о нашей с Лором связи. Иначе Данте знал бы, что королю воронов не нужна моя магия.
Любопытно, почему ты об этом умолчала, Бронвен?
– Или, возможно, у Лора достаточно своей магии и у него нет необходимости в моей? – слащавым голоском замечаю я.
Попытка задеть гордость Данте оборачивается против меня – на лице короля фейри расплывается гребаная улыбка!
– А я-то думал, что ты строишь из себя наивную. Очевидно, это вовсе не притворство.
Я хмурюсь.
– О чем ты?
– Багряный Ворон держал тебя в неведении. – Данте проводит кончиком языка по зубам, словно смакуя момент.
Готова спорить, действительно смакует.
– Может, просветите меня, Маэцца?
– С удовольствием, Фэл.
Возникает позыв на него наорать и потребовать, чтобы он прекратил использовать мое ласковое прозвище, но я прикусываю язык и жду громогласного откровения.
– Супруги – кем бы они ни были – могут пользоваться кровной магией своих шаббинских жен.
Супруги могут пользоваться кровной магией шаббинских жен?
Слова Данте перекатываются в голове, как галька на берегу, острые края царапают череп, оставляя глубокие следы. Я доверяю Лору. Откровение Данте этого не меняет. Тем не менее я несколько расстроена и весьма задета тем, что узнаю эту великую тайну от короля фейри.
Почему, Лор? Почему ты мне не рассказал?
Если подумать, то и отцу следовало поделиться информацией. Не мог же он и сам не знать? Даже если они с Деей прожили вместе всего несколько месяцев, они наверняка многое обсуждали, верно? Могут ли вороны не знать про это?
Если только… если только это не ложь!
– Тебе эту информацию скормила Мериам?
Данте сощуривается.
– Я слышал это из других уст, прежде чем меня поставил в известность Росси.
– Росси?
– Юстус Росси. Твой дедушка.
Я закатываю глаза: он что, думает, от его заклятия сна у меня совсем мозги поплавились?
– Этот фейри – не мой дедушка.
– Занятно.
– Что именно?
– Что ты считаешь родней Цереру и Агриппину, но не Юстуса.
– Не вижу ничего занятного. Это к делу не относится. И не новость для тебя.
Когда-то давным-давно, когда мы с Данте были друзьями, еще до того, как он отплыл в Глейс, мы с ним много разговаривали. Забыл ли он все или же и не запоминал? Я отбрасываю мысли прочь: какая теперь разница?