И в память Анэ крепко врезается его взгляд – сосредоточенный и… испуганный.
Чувствуя, что все почти завершилось, Анэ бежит вперед, к Инунеку, к дому. В тепло и к свету. Туда, где она может спрятаться и хотя бы на время представить, что все хорошо.
Раздирая дрожащими руками белую бурю, шагая сквозь тяжелые сугробы, Анэ чувствует, как что-то в воздухе изменилось. Бежать уже не получается – даже идти становится все тяжелее. Отчаянный, надрывный вой собак, лязг железных цепей. Где-то очень далеко раздается еще более громкий и низкий вой, отчего Анэ едва не кричит сама. Но она лишь старается ускорить шаг – упрямо идя по снегу, с ноющей болью в ногах, дрожа от пробирающего до костей холода.
Очередной порыв, и капюшон едва не слетает с нее – одной рукой приходится удерживать анорак, другой помогать себе идти. Тело Анэ на удивление устойчиво – ни сильнейшие порывы ветра, ни тяжелая от воды одежда, ни искрящаяся белая буря не могут ее остановить, только замедлить.
Ноги то и дело застревают в толстых полосах снега, а от ветра Анэ уже не чувствует собственную кожу. Она сама не замечает, как добирается до знакомых домов – зеленый, черный, синий. Пятна мерцают вместе с искрами и медленно исчезают из виду. Ноги болят настолько, что каждое движение кажется ей последним. В ушах продолжается бесконечный собачий вой, вытеснивший все мысли.
В каком-то из домов Анэ слышит крик ребенка. Затем – матери. Потом еще и еще. Из ближайшего дома выглядывают темные фигурки, которым она тут же вопит, во всю глотку, как только может: «ПРЯЧЬТЕСЬ!» Одну фигурку тут же втаскивают обратно в дом, грубо хватая. Все это пролетает мимо Анэ в считаные мгновения – крики быстро перекрывает вой ветра, а затем она видит знакомые очертания.
Яркое багровое пятно. Словно в мире существует только искрящийся белый воздух – и этот дом. Анэ добирается до него неожиданно быстро и, отчаянно глотая последние остатки воздуха, взбирается по лестнице и заходит внутрь. Всем телом прислоняется к двери и медленно скатывается на пол, упираясь взглядом в темноту коридора.
За дверью продолжают выть собаки, выть ветер, кричать в домах люди, но самое громкое – это бьющиеся друг о друга кости ачкийини. Даже оказавшись в спасительной тишине, без снега и искр, Анэ все равно слышит их танец и то, как под их тонкими мертвыми костями трясется земля.