» Он пришел разлучить брата и сестру, мужа и жену, чтобы они Бога любили больше, чем друг друга. Огромное количество болезней, распад семей в современном обществе вызваны именно тем, что в нашем восприятии мира приоритеты резко смещены к земному.
А продолжать нам курс химиотерапии? – спрашивает мать девушки.
Это врачи решат. В принципе, химиотерапия – это унижение тела и, соответственно, души, отрыв от Земли. И через облучение, и через лекарства происходит жесткий отрыв от земного, к которому прилипла душа. Я предлагаю то же самое делать добровольно, меняя свой характер и мировоззрение.
«Ревнует – значит, любит». Эту фразу я слышу постоянно. Принято считать: раз ревнивый, – значит, умный, контролирует ситуацию, не допустит никаких глупостей, поэтому все в семье будет нормально.
Подростком я слышал о постоянных скандалах в одной семье. Жена была безумно ревнива, и ночью, когда муж засыпал, пришивала его кальсоны к простыне. Утром просыпалась, проверяла, все ли швы на месте, и, убедившись в том, что кальсоны по-прежнему пришиты, бросалась на мужа и била его по лицу: «Я все поняла, ты ночью осторожно выполз из кальсон и бегал к своей любовнице!»
«Наверное, она ненормальная», – думал я тогда, не подозревая о том, что разум управляет нашим поведением только лишь на 10–15 %. Любые логические выводы тут же рассыпаются, если наталкиваются на наше страстное желание. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать», – приблизительно так выглядит эта схема.
Наши глубинные эмоции всегда оказываются сильнее доводов разума. Мы можем не поддаваться явным, поверхностным эмоциям, но неизбежно будем следовать тем из них, которые вплетены в наш характер и мировоззрение. В душе есть два слоя эмоций: одни связаны с сознанием и телом, в них много агрессии и страсти; вторые связаны с духом, с тонкими полевыми структурами, соединяющими нас со всей Вселенной, – в этих эмоциях преобладают альтруизм, единение и любовь. Умение тело подчинять духу, низшие эмоции подчинить высшим – это умение быть здоровым и счастливым.
С детства я стремился познать и понять окружающий мир, причем начал делать это самостоятельно, без какого-либо толчка извне. Я видел, что ревнивый человек смешон, а иногда страшен. Ревнивый человек не нуждается в поводе, он сам его придумает. Но неужели лучше отказаться от контроля над ситуацией и пусть все разваливается? Этого я тоже принять не мог. Примирить одно с другим было невозможно, оставалось выбирать: либо одно, либо другое.