Но старик не просто так столько лет странствовал по стихиям. Он нашел лазейки во всех территориях. И у воды – это были солнечные блики. Раз в году солнечные блики от огромных, ближайших к границе аквариумов, складывались таким образом, что образовывали слепую зону для наблюдавших за коридорами. Именно в это слепое пятно и проходил старый Король.
Леди Танна со спутниками подчинились интуиции и полностью скопировали действия старика.
Оказавшись на территории вод, старик, неожиданно проворно, натянул на голову капюшон своего балдахина. И это было, жуть как кстати. Цвет его одеяния полностью совпадал с материалом под ногами, и сверху его просто можно было принять за двигающуюся тень.
А вот, странникам из Зеленых Земель, так сильно не повезло. Ярко зеленые платья Леди Танны и Эгды, да землистое одеяние Ери – ярко выделялись на сером полу. И, чтобы не провали всю операцию, Танна резво юркнула под один из аквариумов, слева, и шепотом подала знак остальным сделать также.
Старуха бойко, для своих веков, забралась под соседний аквариум, а вот Еря, со своими габаритами, пройти во весь рост под аквариум не смог. Ему пришлось сначала сесть на карачки, а потом и, вовсе, сдаться гравитации и ползти по-пластунски.
Леди Танна прыснула от смеха увидев это зрелище. А Еря только добродушно скуксился в ответ:
– Ничего, зато в своем лесу я шишки с веток стоя снимаю.
Старуха была единственной, кто не отвлекся на эту сентиментальную сцену. Её зоркие глаза по-прежнему не выпускали из вида Короля.
По сути, он невольно стал их проводником. Но старуха знала, что в какой-то момент их пути разойдутся, и всеми силами старалась не пропустить этот момент.
Старый король совершал своё паломничество с, только ему одному ведомой, целью, но все из старого ранга знали, что его путь пролегает там, где он не столкнется с другими людьми, а, стало быть, в отдалении от оживленных центров стихий. А старухе и её спутникам дорога лежала как раз в самое сердце этой Водяной Стихии.
Хотя, кто знает, может, их центр, так же холоден, как и сама стихия. Люди воды всегда отличались обманчиво-спокойным нравом, отстраненностью и какой-то прозрачной безразличностью. Но после семилетней войны, они все стали ещё более холодными. В их характере появились колкость и высокомерная язвительность.