– Неужели врач думает, что мне станет легче от знакомства с одной из этих женщин. Я любил Луизу, и никто мне больше не нужен. Её и нашего ребёнка мне никто не сможет заменить, – говорил он сам с собой.
Иоган уже хотел прекратить это никчемное занятие, как вдруг сердце вздрогнуло. Руки дёрнулись к клавиатуре, и он вернул назад только что промелькнувшую фотографию. На него с экрана смотрела Луиза. Не такая, какую он запомнил, а чуть уставшая, с поблекшим взглядом и печально опущенными уголками полных губ. Зато кудрявые рыжие волосы, овал лица, носик в веснушках… И такие знакомые черты лица…
– Это Лу, моя Луиза… Так не бывает,– прошептал Иоган. И жадно стал читать письмо женщины. А прочитав, снова повторил:
– Так не бывает… Семь месяцев, как и у нас… – руки уже сами набирали сообщение.
Он злился, что так плохо владеет русским, боялся – его не поймут. Поэтому старался писать коротко, четко выражая смысл того, что хотел сообщить.
Женя получила письмо, разобрать сумела только это: «Я к вам еду. Ждите, никуда не уходите». И ещё швед написал почему-то, что это его ребёнок, который не родился. Но Женя подумала, что он путается в языке и ему трудно выразить свою мысль.
Когда Дарья Тимофеевна пришла домой, дочь ей сказала, что скоро за ней приедет жених, и она уедет от неё навсегда. Он прислал письмо и сказал, чтобы ждала его здесь, дабы не ошибиться адресом.
– Зубы мне заговариваешь, да? Не верю я ни одному твоему слову.
– А ты вот сама прочитай.
Дарья подошла к компьютеру, посмотрела, почитала и сказала:
– Ну, если дурак нашёлся, то разрешу его подождать пару недель, а потом – выгоню.
– За что ты меня так ненавидишь?
– За то, что ты мне всю жизнь испортила. Отец твой поступил также как Сашка. Сбежал и больше глаз не показал. А я с тобой мыкалась, всё думала замуж ещё выйду, а меня из-за тебя так никто и не взял. Одиночество влачу по твоей вине. Погулять выйти и то не могла, тебя не с кем оставить было. Радуйся, что в детдом не отдала, а выкормила. А ты отблагодарила!
– Значит судьба у нас одинаковая, тебе бы посочувствовать, а ты меня готова убить.
– И убила бы ещё в детстве, если бы духу хватило.
– Это ты правду сейчас говоришь?
– Правду. С тех пор тебя ещё больше ненавижу. И себя тоже.
Женю накрыл ужас. Она вдруг поняла, что её мать могла с ней сделать, когда она была ещё беспомощной. Она боялась смотреть на неё, глаза бы выдали, о чём она думает.