– Но ты мне вообще никаких не даешь, – довольно злобно сказал Герман. Он почувствовал, что в маленькой груди начинается тряска от нарастающей злости. Ему хотелось по-детски плакать и кричать, обвинять отца (только вот в чем – он так и не понял), может быть, даже пару раз ругнуться.
Герман не мог видеть, что отцу тяжело, что он каждый раз ужасно боится этих вопросов и момента, когда ему придется рассказать сыну правду.
«Этот момент настанет, – подумал Руслан, смотря как у Германа сжимаются и разжимаются маленькие кулачки, – мне придется все ему рассказать, нельзя будет бесконечно скрывать это».
Но время еще не пришло – Руслан это чувствовал. Стоило подождать. Он не понимал, что своим молчанием и попытками оттянуть неизбежное просто портит отношения между ним и собой, своими же собственными руками.
– Потому что я сам пока ничего не знаю, разве это не понятно? – сдерживаясь, ответил Руслан. Маленькая ложь, ложь во спасение.
– А когда станет понятно? Я вообще уже сомневаюсь, что мама хочет приехать в ближайшее время!
– Герман, хватит, – Руслан устало потер виски пальцами, надеясь, что начинающаяся головная боль сжалится над ним и отступит. Но, вероятно, сегодня был не его день.
– Ты все время пытаешься заставить меня замолчать, – с глубокой обидой произнес Герман, – а я не хочу молчать, понимаешь? Я хочу, чтобы ты меня слышал и считался со мной! Я уже не ребенок!
Руслан устало смотрел на эту начинающуюся истерику, и думал «да, да, не ребенок, как же». У него не было сил спорить.
Герман вскочил со своего места и, бросив злобный взгляд на отца, устремился прочь сначала из их небольшой кухоньки, а потом и из дома. Внутри клокотала обида вперемешку со злостью – в силу своего возраста он не мог понять поведение отца, не мог осознать то, что он делает, даже если бы тот ему рассказал. Руслан защищал его как мог, пусть слегка неумело, слегка кривовато, но защищал, потому что любил.
А любовь, порой, заставляет людей совершать не всегда правильные поступки.
* * *
Герман быстро обулся, накинул ветровку и кинулся из дома в сторону пляжа. Когда ему было плохо, пляж около маяка был единственным местом, где его душа успокаивалась.
Мальчик надеялся встретить там Микиту. Ну а вдруг у него появилось свободное время, и он пришел туда погулять?
Герман отбросил мысль, которая пыталась пробраться ему в голову, о том, что, если бы Микита смог выбраться из дома и пойти гулять, то он бы зашел за ним.