– Я требую…
– Тише! Успокойся. Как давно ты здесь? – несмотря на состояние близкое к обмороку, отмечаю, что у шейха красивый голос. Он обволакивает, словно бархатом укрывает.
– Не знаю. Кажется, с утра, – медленно выдыхаю. Липкий страх понемногу отпускает.
Аль-Хасан производит впечатление цивилизованного человека. По крайней мере, разговаривает со мной, а не набросился с порога и не взял силой. Пока. Может, удастся договориться с ним? Убедить отпустить?
– Тебя кормили?
– Нет. Только воду давали.
– Сейчас велю, чтобы тебе принесли поесть. Отойди от двери.
– Я не хочу есть. Я хочу, чтобы Вы меня отпустили.
– Это невозможно, – безапелляционно заявляет шейх.
Сердце проваливается в живот. В носу щиплет, от подступающих рыданий.
– Почему? – голос дрожит от слёз.
– Потому что ты теперь принадлежишь мне, – меланхолично говорит аль-Хасан, подцепляя пальцами прядь моих волос. Пропускает её между ними, глядя, как она бликует в приглушённом свете ламп.
Улавливаю запах сандала и пряностей, исходящий от мужчины. Мы стоим неприлично близко, и шейху это вроде как нравится. На секунду мерещится, что он сейчас поцелует меня, а потом сделает то, для чего я была ему подарена.
– Пожалуйста, не надо, – шепчу умоляюще, закрыв глаза.
– Тшшш. Не бойся. Я не трону тебя. Если ты, конечно, сама этого не захочешь, – заверяет аль-Хасан. Последняя фраза звучит достаточно игриво, однако мне сейчас не до флирта.
Судорожно сглатываю слюну. Шейх отходит на несколько шагов. Я снова могу дышать.
– Здесь есть чай, фрукты и сладости. Будешь чай? – дружелюбно предлагает он.
– Да, – соглашаюсь. Артачиться бесполезно. Надо попытаться найти общий язык с этим мужчиной. Я знаю, что в восточных странах принято решать вопросы за столом, во время трапезы. Таков обычай.
Аль-Хасан ведёт меня в правую часть комнаты, где находится низенький столик, вокруг которого на полу разложены шёлковые разноцветные подушки. Мы садимся друг напротив друга. Шейх берёт медный чайник с чеканным рисунком на боках и разливает горячий чай по бело-голубым пиалам. Напиток пахнет кардамоном и имбирём.
– Угощайся, – мужчина показывает на блюдо с различными сладостями.
Рукав туники немного задирается, когда я тянусь за кусочком пахлавы. Взгляд шейха тут же фокусируется на моём запястье, кожа на котором содрана.