Вот только никакой воды на спине исполина не было и в помине! Конечно, ее там не было – как бы она там держалась?! Как и везде – там обычный воздух, ну или вода такая прозрачная, что я совершенно не замечаю разницы между ней и воздухом… А ведь такого не может быть, тем более в случае морской воды, тем более, воды в том месте, где живет целый кусок биосферы – да она там должна быть мутная, как фритюрное масло в дешевой забегаловке!
В этот момент я поймал себя на мысли, что теперь действительно готов поверить во все. Не то чтобы я решил все, что мне скажут, прямо принимать на веру, но, как минимум, вместо того, чтобы сразу искать причины, почему этого быть не может, я сперва допущу, что это действительно так. Довольно проблематично оставаться в своей привычной парадигме, когда вокруг тебя несколько дней подряд творится дичь, апогеем которой становится преспокойно ходящий по суше кусок морского дна.
Несколько кусков морского дна.
Без воды.
Но с обитателями.
Не знаю, кем я был в прошлой «жизни», но явно не тем, кто наблюдал подобное… Хоть когда-то.
– Эй, братец Кротик. – раздалось откуда-то издалека и я понял, что полностью завис, рассматривая неизвестных существ. Контроля над окружением, конечно, не утратил – какая-то часть моего сознания на автомате переключила внимание на слух, утратив визуальный контакт, – но сам я полностью завис. Если бы за это время в поле зрения появился враг, вполне возможно, я бы даже не секунду-другую опоздал с реакцией… Что недопустимо.
Поэтому я буквально силой оторвал бинокль от глаз, размял двумя пальцами переносицу, в которую, как оказалось, вдавливал окуляры так, что наверняка остались следы, и вернул бинокль Медведю.
– Ну как? – спросил он.
В густой бороде, даже несмотря на то, что она кусками обгорела, было совершенно не видно его выражения лица, но голос сразу выдавал довольное бахвальство – словно он сам сначала вывел, а потом вырастил этих существ.
– Монументально. – ответил я единственным словом, которым мог бы все это охарактеризовать. – Кто это? Или что это?
– Одна из стабильных жизненных форм Аномалиона. – ответил Медведь, складывая бинокль и пряча в подсумок. – Существуют с самого начала его существования. Даже когда купол еще не закрылся, даже когда первые лутеры зашли в Аномалион, даже когда он еще не назывался Аномалионом, они уже были тут. И с тех пор они не меняются. Не мутируют, не гибнут, не размножаются. Их всегда одно и то же количество и они всегда одних и тех же размеров. Их называют «спинорифы», я думаю, ты уже понял, почему.