– А презерватив? – спросила я, когда он навалился на меня.
– Ты не принимаешь таблетки?
– Да, но…
– Я регулярно сдаю анализы, и у меня уже сто лет ни с кем ничего не было. Решай сама. Но презерватива у меня нет.
У меня его не было тоже.
– Ладно.
Секс вышел так себе. Прошлой ночью, целуя его, я словно проваливалась в иной сказочный мир. Сегодня же просто трахалась с малознакомым парнем. Мы не смотрели друг другу в глаза, не обменялись в процессе ни словом. В конце он вздрогнул всем телом и уткнулся лицом мне в плечо.
Я выползла из-под него и вспомнила о Робби, парне из моего родного города. Как хорошо он знал мое тело. Случалось, мы с ним засыпали прямо в футболках и пижамных штанах, не обнявшись, а просто держась за руки. И почему-то так казалось даже интимнее.
Чарли сопел рядом. Я уже жалела, что согласилась заняться сексом без презерватива. Зачем? Неужели надеялась, что без защиты мы станем друг к другу ближе, что это крепче нас свяжет? Никакой близости между нами сейчас не чувствовалось. Наоборот, мне казалось, мы едва знакомы.
До переезда в Мэдисон я жила в Бостоне. Там родилась, ходила в колледж, перекладывала бумажки в офисе юридической фирмы, куда меня устроила моя мачеха Моника. Получалось у меня не очень. На собеседовании я сказала, что очень внимательная и организованная, на деле же такой не была. На других работах мне многое сходило с рук, но в юридической фирме не желали смотреть сквозь пальцы на проколы, и читать книжки или торчать в интернете в рабочее время там было проблематично. В итоге наши с Моникой отношения начали портиться, а они и раньше-то были не очень.
Писать я любила всегда. Сочиняла истории про растущих без мамы девочек или матерей, потерявших связь с дочерьми. Не слишком богатая фантазия для творческого человека. В старших классах я втайне надеялась, что однажды мама случайно наткнется где-то на мой рассказ, прочтет его и немедленно к нам вернется. А в колледже уже воображала себе несколько иную аудиторию. Теперь я обращалась не к матери, а к некому мужчине, который увидит мои тексты, придет и спасет меня. Мои рассказы теперь больше смахивали на любовные письма.
И вот меня приняли в университет Висконсина на курс литературного мастерства; казалось, мечта сбылась. Полностью оплаченная магистерская программа с преподавательской стипендией! Та самая, на которую ежегодно подают заявки тысячи человек, а принимают только шестерых! В первый год обучения я сходила на несколько свиданий, успела повстречаться с парой парней, но по большей части все время уделяла творчеству.