Насколько пуста первая комната, настолько вторая буквально до самого потолка забита обломками целой жизни. Ее можно принять за заброшенный склад какого-нибудь давно испустившего дух предприятия. Полки вдоль двух стен заставлены картонными коробками с белыми ярлыками, на которых обозначено содержимое: «Слайды из отпуска в Арране, 1993», «Пряжки от ремней»… Кому пришло в голову хранить пряжки от ремней и откуда целая подписанная коробка этих самых пряжек на давно забытом чердаке?
Ответ прост: все это дело рук отца. Кого же еще? Он должен был полностью контролировать все в своей жизни. Вот почему болезнь Альцгеймера так жестока: она украла у него весь смысл существования. Здесь скопились остатки его власти. Если бы не эти тщательно подписанные коробки, его можно было бы посчитать просто стариком, лишившимся рассудка из-за частого для преклонных лет недуга. Только заглянув на чердак, можно представить, каким человеком он некогда был.
Глядя на коробки, я в который раз гадаю, не могут ли здесь храниться также и мамины вещи, хотя ответ на этот вопрос мне давно известен. В детстве я без устали его задавала. Мне остро не хватало наших семейных фотографий, какой-нибудь старой сумки с сокровищами. Мои вопросы все сильнее сердили отца, поэтому с каждым разом мне требовалось все больше смелости, чтобы их задавать. Майкл качал головой с молчаливым предостережением, но это не могло меня остановить. Ответ, впрочем, всегда был одним и тем же: отец твердил, что там ничего нет, и я действительно не находила в доме никаких маминых вещей.
Я продолжаю изучать ярлыки. Вот «Налоговые декларации, 1990–1999», вот «Инструкции (к электроприборам)». Размер помещения трудно оценить из-за гор коробок, образующих внушительную стену. Я убираю одну, другую, появляется просвет, я пролезаю в дыру. Теперь я вижу беспорядочную груду коробок; здесь отец хранил, по-видимому, все, до чего мог дотянуться. Много коробок поменьше, в том числе обувных. Я вожу по ним пальцем, улыбаясь при виде изображений туфель. Все это хорошо мне знакомо, хотя я носила эту обувь более двадцати лет назад. Мое внимание привлекает коробка в углу. Она отличается от других: железная, серого цвета, в такие обычно складывают наличные деньги, и на ней нет этикетки. На одной из ручек осталась висеть потрепанная багажная бирка с буквой «Э».