– Но это же не проблема, правда? – торопливо спрашиваю я. – Такие срывы бывают у него нечасто – я про буйство. Примерно раз в месяц. На меня он никогда не нападает, разве что швыряется вещами. Думаю, это он скорее от отчаяния.
Сиделка кивает, хорошо меня понимая.
– Ничего страшного, – говорит она. – Такое бывает сплошь и рядом. Немудрено испугаться, но когда умеешь с этим справляться, то все в порядке. Вы прочтете в моих рекомендациях, что у меня богатый опыт ухода за пациентами с болезнью Альцгеймера. Хорошо понимаю ваши переживания. Доверить уход за любимым человеком постороннему очень трудно, остается надеяться, что посторонней я для вас останусь ненадолго.
Все это звучит как хорошо заученная речь, и все же я без промедления решаю ее нанять.
– Показать вам дом? – спрашиваю я. – Боюсь, это будет нелегкое испытание, я уже перестаю справляться с хозяйством. – Я виновато улыбаюсь, но она машет рукой, отметая мои страхи. С каждой минутой она все больше мне нравится. – Комната отца наверху, – продолжаю я, – но есть еще комната внизу, можно будет переселить его туда, когда он не сможет пользоваться лестницей. Мы уже позаботились о кое-каких приспособлениях, установили перила на лестнице и в ванной. Вы все сами увидите. Если захотите, устрою вам знакомство с папой.
Она смотрит на меня с широкой доброй улыбкой.
– Было бы чудесно, – говорит она.
Энни, 1969
Энни мечтает сбежать во Фринтон-он-Си. Она никогда не бывала в этом симпатичном приморском городке, но ее мать однажды получила оттуда открытку, и Энни понравился запечатленный на ней вид. Открытка несколько недель красовалась на камине в лучшей комнате, а Энни до одури глазела на нее, мечтая, как затеряется среди рядов пляжных домиков. Ей особенно полюбился один из них, фисташково-зеленый. Она фантазировала, что в этом домике стоит кроватка с розовым атласным одеяльцем, рядом с кроваткой – лошадка-качалка, на окнах полосатые занавески, которыми можно отгородиться от мира. Таким ей хотелось видеть свой дом.
Открытка стояла у старинных бронзовых часов, пока отец Энни не схватил ее в разгар очередной ссоры и не порвал на четыре части. Энни хотела его остановить, объяснить про кроватку и про лошадку-качалку. Но проще было не мешать ему рвать открытку. Она уже начинала привыкать к тому, что ее мечты часто будут оказываться в мусорной корзине.