– Отчего же не порекомендовать! И в городе, да и на заводе есть вполне приличные ребята, я имею в виду тех, кому вся эта тащиловка поперек горла встала.
Тащиловка! По отношению к золоту пробы 999,9… Подобного Яровой не слышал за всю свою практику следователя.
– А если более конкретно?
– С полной уверенностью я мог бы назвать только одного человека, но, к сожалению, его уже нет среди нас.
– Жукова? – догадался Яровой. – Начальника аффинажного цеха?
– Так точно, Жуков, но… – И Быков вздохнул скорбно.
– А что вы скажете относительно начальника службы экономической безопасности завода и нового начальника аффинажного цеха?
– Драга, – задумчиво произнес Быков. – Тарас Андреевич Драга, начальник службы экономической безопасности золотой фабрики. Что могу сказать о нем? Да практически ничего. Совершенно закрыт для посторонних глаз, как все сотрудники ФСБ. В свою бытность при погонах какое-то время курировал завод, в отставку ушел в звании полковника, и его тут же рекомендовали на нынешнюю должность. Вроде бы пытается навести должный порядок, но…
– Что, большие прорехи?
– Слишком большие, и залатать их… Короче, здесь всю систему менять надо.
– А что Асланов? – напомнил Яровой.
– Асланов, новый начальник аффинажного цеха. – В голосе Быкова появились неожиданно жесткие нотки. – На данный момент сказать могу одно: когда копнете его по-настоящему, если, конечно, вам это удастся, сами увидите, что это за человек.
– Что, настолько серьезная личность?
– Попытайтесь разобраться сами.
Чувствовалось, что в силу каких-то причин Быков уходит от прямых ответов, и Яровой перешел на воронцовских силовиков:
– А что скажете относительно Цыбина?
– Не советую. Лучше будет, если законтактируете с начальником ОБЭПа Рыбниковым. Профи каких мало.
Попрощавшись с Быковым, Яровой задумался над тем, что сказал ему отставной следователь. А информация была более чем тревожной. Хищение золота шло по всем каналам, и здесь проглядывалась властная рука «отцов города». Размышляя о возможных последствиях подобной постановки вопроса, Яровой даже вздрогнул от внезапно ожившего телефона. Звонил Быков:
– Простите, Геннадий Михайлович, положил трубку, а на душе кошки скребут.
– Чего так?
– Да вроде бы ничего особенного, и не мое это дело, но… короче говоря, не дает мне покоя смерть Жукова.