Но не стоит думать, что я 24 часа в сутки занимался учебой. Я находил время на борьбу и шахматный кружок. Мог часами закидывать мяч в баскетбольную корзину, благо ее повесили прямо у нас во дворе. А баскетбол я любил с самого детства, несмотря на маленький для этого вида спорта рост.
Но настоящую любовь у меня вызывал компьютер – редкая в наших домах вещь по тем временам. Поэтому я зависал у своего соседа и одноклассника Арсения, чей отец, увлеченный электротехникой, сам собрал сыну игровой компьютер. И даже пошел в компьютерный кружок, где давали азы Basic, MS-DOS и Norton. Так что компьютерная грамотность, программирование и технологии появились в моей жизни еще в школьные годы.
Поэтому я буквально обомлел, услышав слова отца:
– Кирилл, скажи, а твоей учебе мог бы помочь компьютер? – спросил он, не отвлекаясь от дороги.
– Да! Конечно! – не сдержал я эмоций.
– Ну что ж, мне тут в совхозе выделили земельный участок. Так сказать, за заслуги, – усмехнулся папа. – Но мы с мамой решили, что дача нам не нужна. Так что, думаю, если эти сотки продать, то на компьютер вполне хватит.
– Пап! Спасибо! – меня, захлестнутого ликованием, хватило только на это.
Спустя месяц, в октябре, отец вернулся с работы с большой коробкой, которую торжественно вручил мне. Это был один из первых советских компьютеров «Поиск» – 16-разрядный ПК, ограниченно совместимый с IBM PC/XT, сделанный киевским «Электронмашем». 128 килобайтов ОЗУ с видеопамятью в 32 килобайта, в качестве внешнего носителя использовался обычный кассетный магнитофон и специальные кассеты. Клавиатурой можно было бы кого-то прибить – такой громоздкой она была.
– Сын, но ты обещал подтянуть учебу! – улыбнулся папа, глядя, как я лихорадочно подключаю свой «Поиск».
– Обещаю! – второпях бросил я.
Теперь я просиживал часами за собственным компьютером. Но уже тогда меня интересовали не столько игрушки – хоть я и проходил все уровни популярных тогда Dune и Doom, – а программирование. И часами я пытался применить свои знания Basic на практике.
Свое обещание подтянуть учебу я не нарушал и даже исправно ходил к репетитору заниматься ненавистной мне физикой. Зубрил осточертевшие правила, законы, теоремы, решал задачи. Но, увы, от провала это не спасло, и окончание девятого класса ознаменовалось для меня первой в жизни драмой.