Она вернулась в Париж в августе, решив вложить все свои сбережения – в основном полученное наследство – в покупку дома на тихой улочке Пантена, и оформила ипотеку на двадцать лет. Это был ее способ признать, что она решила жить, хотя бы для того, чтобы выплатить долги. К тому же теперь она могла съехать со служебной квартиры, освободиться от военных порядков, сделать перерыв. Ей нужно было собственное пространство.
Дом был огромным, но она сразу влюбилась в его своеобразие, которое нельзя было не оценить. Раньше здесь находилась шоколадная фабрика. На фоне красных кирпичных стен в глаза бросалась широкая кованая лестница по центру основного помещения в стиле лофт и изящные коричневые стальные колонны, которые упирались в металлические балки. Вдоль всего дома тянулась красивая терраса с видом на шикарный сад, где розы, герань, георгины и другие цветы сбегали с клумб прямо на дорожки. Людивина полюбила этот запущенный сад, в чем-то похожий на нее саму, и пообещала себе ухаживать за ним, не дать цветам завянуть.
Во второй половине августа ее вызвал полковник Жиан и предложил мало-помалу возвращаться к работе. Никаких взысканий, никаких ограничений, а главное – никакого перевода в другой отдел. Да, она пошла на риск, но помогла задержать незаурядного преступника. Учитывая ее впечатляющий послужной список, полковник счел, что положительной психологической характеристики достаточно для того, чтобы она вернулась на свою должность, к тем же обязанностям, получила прежнее звание и свое табельное оружие.
Сентябрь и октябрь прошли спокойно, даже слишком. На какое-то время ее заняло дело о мошенничестве со страховкой в семьдесят седьмом департаменте: поджог причинил серьезные убытки. Кроме того, она помогала коллегам в работе по нескольким небольшим делам. Вечера Людивина проводила с Магали и Франком, такими же близкими друзьями, как они с Сеньоном. Франк разводился и сильно переживал по этому поводу. Порой Людивина после работы ходила в кино, листала скучные журналы, а когда на нее нападала лень, валялась на диване перед телевизором. Она меньше выкладывалась на занятиях боевыми искусствами, реже бывала в тире и постепенно превращалась из воительницы в обычную женщину. Она заставляла себя бегать несколько раз в неделю, чтобы оставаться в форме и сжигать излишки жира – она не отказывала себе в удовольствии вкусно поесть. Пожалуй, это был единственный ее способ себя дисциплинировать.